Гостиная была обширная, с темными стенами, камином, большим окном и двумя
дверями. Плечистый, бородатый мужчина, одетый по-дорожному, стоял возле окна и
скучно барабанил пальцами по стеклу. На вошедших он не обратил никакого внимания.
Старуха сердито взглянула на него, громко высморкалась, бормотнула что-то свое
неодобрительное и ушла. В комнате было темновато. В большом канделябре горела только
одна пара свеч (в доме, видно, знали цену деньгам), но стол, на котором стояли эти
канделябры, был покрыт богатой, тяжелой скатертью с бахромой и кистями. У стен стояло
несколько стульев, крытых тисненой кожей с золотыми лилиями, и несокрушимый шкаф с
врезанными костяными медальонами.
Плечистый постоял у окна, еще немного побарабанил, вздохнул, сказал печально и
иронически: "Да! Д-а-а! Да-да!" — и пошел по гостиной. Дошел до Гроу, остановился и
спросил:
— Вы здешний?
— Нет, — ответил он.
— А откуда?
— Из Кембриджа!
— Медик?
— Да!
Лицо плечистого сразу оживилось.
— Ах, вы, верно, тот самый студент, что… Вы к больному?
Гроу кивнул головой. Плечистый протянул ему РУКУ.
— Познакомимся. Ричард Бербедж. Актер!.. Слышали? Ну, очень приятно, значит,
конечно, слышали! Половину сбора нам делают студенты. Вас как зовут-то?.. Гроу?
Саймонс Гроу? Отлично, Гроу. Меня можете просто называть Ричардом! Так вот, Гроу, обязанности у вас будут чертовски сложные. Вы кем приходитесь доктору?.. А жене его?..
Так-таки никем?.. Странно! Очень, очень странно, — он даже покачал головой.
— Почему? — спросил Гроу. — Почему странно?
— Да не больно в этот дом пускают чужих! Ну да сами скоро все поймете. Тут главная
сила, конечно, дочки. И та и другая. Только жалят они по-разному. Старшая как топором
рубанет. Кого ей тут бояться? Младшая действует словно невзначай. Простушка и все, просто обмолвилась или не поняла да и ляпнула лишнее. Старуха перед ними — ангел. А
говорят, тоже была… Вы из Кембриджа?
— Нет, я из Оксфорда.
— Да?! А в "Короне" были? Хозяина ее случайно не знаете?.. Как, знаете? — Бербедж
даже схватил Гроу за ладонь. — Ну как же! Как же! Друзья мы с ним, друзья. Я всегда у
него на ночь останавливаюсь. Я и Билл! Гуляли не раз! Но все было, конечно, в порядке.
Большого расчета в маленькой комнатке у нас никогда не случалось. Вы знаете, что это
такое?
Гроу улыбнулся.
Актеры всегда хотят во всем быть первыми и все знать больше всех. Среди теологов и
юристов Оксфорда, верно, ходила такая пословица. Про неудачливого игрока говорили:
"Ну, кажется, он меня доведет! Я ему устрою большой расчет в маленькой комнате: не
умеешь играть — не садись, а проиграл плати!"