— Слав, тише. Успеешь еще. Я слушаю тебя, Кирилл.
***
*
Кирилл говорил довольно долго. Его рассказ, начавшийся как-то банально, глупо и совсем буднично, по мере того, как пустела бутылка виски, приобретал все новые и новые краски и все более наполнялся лирическим трагизмом. Намеренно ли или от избытка эмоций, но в конце Кир предстал таким себе романтичным “героем нашего времени” и “лишним человеком” одновременно. Закончил он довольно пафосно: “И вот, пройдя весь долгий путь обратно, я оказался снова в родном своем городе, только в нем одном я был по-настоящему счастлив…”
Ни Кристина, ни даже Славик ни разу не перебили его. Когда же он, наконец, умолк, Славик, зевнув, сказал:
— Ну все понятно. Не ново. Думал там легких денег срубить, да не вышло. А зачем приехал?
— Славик, может ты мне дашь поговорить с Кристиной? — не слишком решительным тоном спросил Кирилл.
— Да нет, конечно! — усмехнулся Славик. — Ты на вопрос отвечай!
— Я приехал за Кристиной, — задрожавшим голосом сказал Кирилл.
Кристина, все время сидевшая молча, глядя в окно, повернула голову и, удивленно приподняв бровь, спросила:
— За какой?
Кирилл совсем втянул голову в плечи, но все-таки прошептал:
— За тобой…
Кристина тяжело вздохнула и, улыбнувшись, посмотрела на него с легким презрением. Кирилл был жалок.
- “И не ищи меня. Никогда не ищи. Если когда-нибудь я пойму, что могу считать себя достойным такого сокровища, как ты, я сам тебя найду”. Ты помнишь это, Кир? — спросила Кристина.
Он только кивнул.
— И ты теперь считаешь себя достойным?
Это было жестоко. Кирилл закрыл лицо руками и его опущенные плечи мелко задрожали. Кристина смотрела на него спокойно, практически без эмоций, только глаза ее как-то странно блестели. Славик же почувствовал даже что-то вроде сострадания. Он подошел, положил руку Кириллу на плечо, и тот дернулся, как от удара.
— Ну, Кир, ты чего? — почти ласково сказал Славик. — Идем-ка в ванную, умоемся. — И сказал Кристине: — Завари чая покрепче, Крис. Хватит ему вискарь жрать.
В ванной Славик, не слишком церемонясь с парнем, засунул его голову под холодный душ на две минуты. Потом выключил воду и протянул полотенце. Но, к его удивлению, Кирилл, протрезвев, не упокоился. По его лицу продолжали течь слезы, и это была уже не пьяная истерика. Это была настоящая боль.
— Ну, Кир, ты чего? — растерянно пробормотал Славик.
— Так больно! — всхлипнул Кирилл. — Как же больно!
Вздохнув, Славик обнял его и по-дружески похлопал по спине.
— Ничего, терпи, старик. Ей тоже было больно. Она справилась. И ты справишься.