Кирилл закончил и подошел к Кристине. Ее лицо было отрешенно спокойным, глаза — потухшими. Ни паники, ни истерики, ни слез…
— Крис, Кристина! — закричал он ей прямо в ухо. — Да услышь ты меня, твою мать!
Он с силой тряс ее за плечи, пока она не сфокусировала на нем взгляд.
— Кристина, — произнес он медленно, — Нам сейчас нужно подняться домой, собрать вещи и ехать в Запорожье. Юра жив. В тяжелом состоянии, но жив. И ты должна быть рядом! Поехали!
Кристина заставила себя двигаться. Думать. Разговаривать. Кирилл позвонил Саше и, объяснив ситуацию в двух словах, сказал:
— Старик, отвезешь нас? Нам очень срочно нужно!
Саша ответил коротко:
— Я буду у вас через полчаса.
Тогда, покидав в сумку кое-какие вещи, Кирилл спросил:
— Крис, ты когда ела вообще в последний раз?
— Утром…
— Так, давай поможешь мне! Кристина, возьми себя в руки, включи голову! Некогда раскисать! — резко и громко прикрикнул он на нее.
Вместе они приготовили бутерброды в дорогу, два термоса с чаем и кофе, а потом Кир заставил ее поесть.
— Я не хочу…
— Крис! Тебе силы нужны, поешь, сколько сможешь.
— Кир, я…
— Не надо говорить. Просто ешь!
В машине Кир сел сзади вместе с Кристиной, обнял ее и сказал на ухо:
— Кристина, постарайся поспать. Нам долго ехать, и тебе нужны силы. Просто поспи. Все будет в порядке, я тебе обещаю. С Юрой все будет хорошо. Он выздоровеет, вы поженитесь, и будете вспоминать все это как кошмарный сон. Или еще лучше, вы вообще не будете все это вспоминать…
— Кир, я с ним не попрощалась! — всхлипнула Кристина. — Если он… Если он умрет…
— Кристина, он не умрет. Ты не имеешь права даже произносить это слово! Поспи, родная моя!
Кристина действительно скоро заснула. Кир же спать не мог. Его не покидала мысль о том, что всему виной его приезд, его глупое и навязчивое желание вернуть Кристину. Конечно, здесь нет виноватых. Это судьба. Но за что же судьба поступает так жестоко с теми, кто заслуживает только самого лучшего? Почему Кристина, только недавно познавшая счастье, должна снова страдать? Разве мало пережила она за последние девять лет?
***
— Я не переживу его смерть, ты знаешь? — спросила Крис, проснувшись через пару часов.
Я обнял ее, прижал к себе покрепче и сказал:
— Кристина, милая, я же сказал тебе: не смей даже произносить это слово, — прошептал я ей на ухо.
Мне было тяжело сохранять спокойствие. Я нервничал, я переживал за жизнь Юры так же, как переживал бы за близкого человека. Он был дорог Кристине. Поэтому не только чувство вины заставляло меня беспокоиться о его жизни и здоровье, просто я был склонен верить ей: она не переживет его смерть.