— Жираф, — тихо бормочет Берта.
— Ясно, жираф, — неодобрительно качает головой Рауль. — Эти передачи делаются в расчете на простофиль, пусть они, наивные, звонят и тратят деньги.
— А в детстве “виселица” тебе очень нравилась. У тебя было сильно развито воображение.
Рауль и сам отлично помнит те игры, и помнит того, с кем играл. Отец покупал Раулю большущие книжки с головоломками, и тот по уговору должен был решить их за определенное время. Это был своего рода вызов сыну. Все было замечательно, но сейчас Рауль уже не тот мальчишка. Два с половиной года прошло с тех пор, как отец ушел и погиб в результате несчастного случая.
— С тех пор многое сильно изменилось.
— Но у тебя по-прежнему богатое воображение.
Рауль не так безоговорочно уверен в этом. Он много раз пытался написать сценарий короткометражки, но всегда останавливался на середине. Дело просто тормозилось и не шло на лад. Возможно, для написания сценария у него никогда не было способностей и достаточного таланта. Скорее всего, ему не по зубам стать кинорежиссером, несмотря на твердое убеждение друзей, что когда-нибудь он этого добьется.
— Пойду-ка я в кровать, — говорит Рауль, поднимаясь с кресла.
С печальной улыбкой мать смотрит на сына. Она не встает с дивана, и Рауль подходит к ней и
целует в щеку, желая спокойной ночи. Берта, не мигая, смотрит, как сын выходит из комнаты. Ну вот, ее мальчик уже и не мальчик. Его походка ей так хорошо знакома — так ходил когда-то ее муж. К горлу подступает тяжелый, горький комок. Берта с большим трудом проглатывает еще одну таблетку антидепрессанта.
Вещи действительно изменились.
Рауль идет вперед по коридору к своей комнате, но прежде останавливается перед дверью в
спальню сестер. Дверь слегка приоткрыта. Парень осторожно толкает ее и заглядывает в комнату. Кажется, девчушки крепко спят. Ему становится жаль, что эти малышки весь вечер готовили для него праздничный торт, а он и минуты с ними не провел. Рауля охватывает чувство огромной вины, но они должны были сказать ему.
Ближе к двери лежит Даниэла. Парень на цыпочках подкрадывается к ее кровати. Во сне Даниэла –
чистый ангелочек, а вот когда проснется — только держись! Рауль наклоняется к сестре и легонько целует в щечку. Даниэла мгновенно чувствует присутствие брата, словно в ней срабатывает некий сестринский детектор. Она тут же широко отрывает глаза и шлепает брата.
— Ай! Что ты делаешь?
— Мне не нравятся поцелуи, — выражает свой протест девчушка, приподнимаясь в кровати.
— Но ведь я твой брат!
— И что с того? Я ненавижу, когда меня целуют.