Потом она опомнилась и стала расспрашивать про поездку и полет. Ярослав, как по писаному, рассказал про лондонцев, учебу, достопримечательности, погоду и прочие наблюдения. С юмором отметил нравы, непривычные русским людям, поведал о домах, старинных зданиях, кафе и транспорте. Он сделал для нее несколько фотографий с элементами архитектуры, уличной живописи. Показывал, комментируя. Перемежал свое повествование поцелуями.
Они гнали по шоссе в левом ряду, потом свернули на кольцевую, на удивление не попали ни в одну пробку и болтали, болтали, болтали.
— Мне нравятся старинные дома. Дома, в которых есть история, — Вика смотрела снимки. — Не те, в которых архитектура стандартная. Вот тебе подъезд. И вот четыре квартиры на этаже. Не люблю, когда парадные входы закрыты. Как помнишь, в «Собачьем сердце» профессор Преображенский жаловался? Люблю красивые лестницы, необычные окна. Я вообще старые вещи люблю. Вещи с историей. Приятно, наверное, жить в доме, которому лет сто. Где несколькими поколениями сделаны зарубки на дверных косяках, где лепнина на потолке, балюстрады, сводчатые проемы.
— В следующий раз поедем вместе, — предложил Ярослав. — Даже если я буду много работать или учиться — вечера будут наши. А это здорово.
— Угу. Ты так интересно говоришь. Очень хочется посмотреть. Я была в Лондоне, но очень давно, плохо помню, — Вика положила голову ему на плечо. — Я очень по тебе скучала, — поцеловала шею, — какое счастье, что ты вернулся. Еще немного и я начала бы выть не Луну.
Ярослав погладил её запястье:
— Думал о тебе все время.
Теплое золото, похожее на кромку восходящего солнца осветил её всю. Ярослав держал ладонь, посылая нежность в грудь, губы, низ живота, вены, в сердце. Миллион маленьких электрических импульсов разбегался по тонким цепочкам.
Когда они окажутся наедине, она накинется на него! Вика закусила губу. Ярослав переплел их пальцы и спросил:
— Ты не носишь колец. Это такая принципиальная позиция?
— Нет, — Вика еле качнула головой, — просто они всегда мешаются.
— Надеюсь, мое не будет, — поцеловал ноготки.
Вика подняла руку, любуясь на колечко: оно выглядело сказочно на её пальце. Всё-таки она счастливая! Неширокая ладонь будто бы пропускала свет, отчего становилась ещё уже.
— У тебя изящные руки. Им очень идут украшения.
— Спасибо, — Вике казалось, что она лучится, — ты не первый, кто это говорит, — «Ой, зачем она это сказала?» — Вика смутилась и затараторила: — кольца мне постоянно мешают, руки от них как будто устают. А летом как в том анекдоте. Знаешь?
— Нет, — Ярослав медленно покачал головой, а сам хитрюще смотрел на нее, будто бы спрашивая: «Что, интересно, ты наплетешь мне, моя красавица»?