Он уперся обеими руками в косяк и рассмеялся.
— Нет, загнал. У тебя больше ничего нет. Ни квартиры родителей, ни деда, и уж, конечно, моей.
— С какой стати? — Вика замерла, а потом медленно обернулась, — квартира родителей была и будет моей.
— Все твоё с некоторого времени принадлежит мне, — он сказал это очень спокойно. Видя её замешательство, добавил: — Твои квартиры. Твоя машина.
Вика презрительно сузила глаза. Что он молол? Машина — да, она даже не собиралась оформлять её на себя, но жилье? Смысл его последней фразы не сразу достиг её разума. Как только он там оказался — всё встало на свои места.
— Доверенность, — догадалась Вика. Она полная дура! Заслуживала то, что получила. Боль и страх с новой силой скрутили внутренности. Она отдала ему не только своё сердце, но и своё имущество. А он предал. Печальная история, известная испокон веков. — Куда же мне идти? — услышала она собственный голос.
Целую минуту они пристально смотрели друг другу в глаза. Шла борьба. На лице Ярослава не дрогнул ни один мускул. Ещё бы! Он был готов! Обстряпал дельце своими руками! Он играл с ней! Самые грязные слова вертелись на языке. Она ни за что не покажет ему свою немощь. Ублюдок!
— Ты сумасшедший, да? — голос её зазвенел от напряжения, и она увидела, как его мышцы напряглись, и физически ощутила, как сильно раздражает его. — Ты свихнулся. Ты сам все это придумал? Как такое вообще может прийти человеку в голову? — Она перешла на крик, не желая осознавать собственную слабость, когда он приблизил к ней всю свою мощь, взял её за локти.
— Я сумасшедший? — Его горячее дыхание опалило кожу. — Давай, вали с больной головы на здоровую! Ты хоть понимаешь, чего это стоило моей семье? — Схватил ещё крепче и встряхнул. — Понимаешь? Когда твой дед нанял людей, чтобы они выгнали нас из дома? Когда они запугивали нас, звонили по ночам? Били нас, еще пацанов? Понимаешь? Каково это, знать, что ты бессилен, бесправен? Что в любой момент на тебя может выскочить шайка полупьяных придурков? Когда тебя забирают в обезьянник, и отец сходит с ума? — Он тряхнул её так сильно, что голова дернулась и волосы взметнулись за плечами. — Сумасшедший? Я обходился с тобой, как с фарфоровой куклой! Выполнял твои прихоти и ходил на задних лапках, хотя меня тошнило от всего этого! Я сделал всё верно и снова бы сделал это, если бы было надо. Не строй из себя пострадавшую. Ты понесла заслуженное наказание. Заслуженное!
Пальцы впились ей в кожу, причиняя боль. Она дернулась, пытаясь вырваться из стальных тисков его рук, и в отчаянии заорала: