Мужчина привел в порядок свою роскошную гриву, неспеша перетянул волосы тугим узлом и вновь уставился на киприна. Тот лежал на волнах, которые качали его большое тело из стороны в сторону, словно мягкая перина в гигантской колыбели. Чешуйки на теле ящера тускло поблескивали, фиолетовые глаза были прикрыты, а светящийся символ на лбу просматривался особенно четко. От животного распространялась практически осязаемая эмоция умиротворения. И Кир-Кули невольно улыбнулся. Его органы чувств работали на полную мощь, докладывая о том, что вокруг, кроме них двоих нет ни одной живой души. Разве что ветер, да растения… по — своему живые, но не опасные.
«Что ж… неприятности закаляют, достойные противники тренируют, а решение новых проблем вполне может скрасить ожидание, — решил эйсард, поправляя тончайшие жгуты, свисающие на рукав из-под усеянного металлическими звездами погона — единственного на весь костюм. — Если есть повод поразвлечься… хм. Почему бы и нет?»
* * *
В лагере белолицых стражей тем временем пропал еще один шарту. Он обратился в красновато — серое облако, которое под покровами ночи нырнуло в лес и затерялось среди черных стволов. Ничего примечательного или подозрительного. Так летающие дома обычно уходят на охоту, так же они спешат на призыв своего хозяина, чтобы затаиться на время в каменном сердце магического перстня. Никто не заметил новой потери, никому до этого не было дела. Лишь небесные светила бесстрастно взирали на происходящее с усеянного звездами небосклона, а где-то вдали через высокие заросли прохладной травы спешила на задание юркая шестиногая змея. Спешила… но не добежала.
За что боролись,
На то и напоролись.
Очнулась я от протяжного воя, доносящегося с улицы. Рядом подпрыгнул кто-то мохнатый и двумя длинными прыжками сиганул на подоконник, откуда пулей метнулся вниз. Похлопав заспанными глазами, я, наконец, сообразила, что это был Таас, который во время моего сна приобрел свои обычные кошачьи габариты. Видимо, он дремал рядом со мной, пока обладатель заунывного голоса не решил потренировать свои голосовые связки, перебудив всю округу. Хотя на улице светло, может, это только я такая соня, а остальное население Неронга давно уже занято своими обычными делами?
Подгоняемая любопытством, я соскочила с кровати и, не рассчитав траекторию пути, треснулась коленом об ее угол. Шипя от боли и тихо поругиваясь, добралась все-таки до раскрытого окна и выглянула во двор. Там было свежо и безлюдно. На стоянке осталась всего пара карет, их извозчиков не было видно. Должно быть бродили где-нибудь поблизости, в ожидании пассажиров, или дремали за столом расположенного на первом этаже бара. Город нехотя просыпался, а заведение Ариши погружалось в утреннюю дремоту.