и в силу этого никогда не может быть открыто в ней.
Бильярдный шар катится по прямой линии к другому шару. Я размышляю о действии, которое первый должен оказать на другого. Разве я не могу представить себе в данном случае сотни различных комбинаций, одинаково возможных? Оба шара могут, столкнувшись, остаться в состоянии абсолютного покоя. Первый шар может отскочить от второго в обратном или каком угодно направлении. Все мои предположения, поскольку я исхожу из наличности воспринимаемых мною качеств объекта, имеют свой reason d'etre. И, a priori рассуждая, я не могу сделать сколько-нибудь обоснованного выбора между различными моими предположениями. Самые смелые из них, в данном случае, являются одинаково основательными.
Схоластике и абстракции должен быть противопоставлен опыт. Наблюдая впервые передачу движения посредством толчка (напр., случай с бильярдными шарами), единственное, что мы можем сказать – это то, что нам дается известное соединение явлений. Но о связи явлений мы можем говорить лишь тогда, когда из неоднократного опыта убедимся в постоянном чередовании, постоянной последовательности их.
Однако и опыт не дает нам познания отношения причинности, не вскрывает сущности связь между явлениями, подмеченными нами. Разве тогда, когда мы путем ряда наблюдений, констатировали эту связь, в высшем мире произошло какое-нибудь изменение, подсказавшее нам идею связи? Ровно никакого. Мы лишь чувствуем эту связь в нашем воображении, мы лишь можем при наличности известного явления предсказывать следствия, обычно сопровождающие его. «Итак, когда мы говорим, что один объект связан с другим, мы только подразумеваем под этим, что они приобрели связь в наших мыслях и что они дают повод к заключению, в силу которого каждое из них является доказательством существования другого – заключения, несколько необычному, но, по-видимому, достаточно обоснованному». «По-видимому», ибо опять-таки абсолютной уверенности в постоянстве подмеченной нами связи мы иметь не можем. Если каждые сутки солнце заходит, сменяется тьмой, нельзя утверждать, что такой порядок явлений вечный и незыблемый. Может случиться, что в один прекрасный день закат солнца не воспоследует или закат солнца не обусловит собой наступление тьмы… Пусть длинным рядом опытов будет доказано, что труд рабочих известной квалификации даст для мануфактуристов одни и те же строго определенные результаты, все же никакого вечного, абсолютно закона тут нет. Известная степень произвольности или непроизвольности, прибыльности или убыточности, получающаяся при применении труда рабочих определенной квалификации, может быть строго установлена для данной конъюнктуры не только национального, но и мирового рынка. Но мануфактура – вечный «путешественник» и вечно изменяющаяся величина. Правда, принимая во внимание и все ее наличные, совершающиеся в данный момент изменения, и все изменения, возможные в более или менее ближайшем или отдаленном будущем, означенная оценка квалификации может считаться имеющей обязательную ценность; но «эластичности» промышленного капитала, как доказывает Юм, в сущности, нет границ. И нет ничего невозможного в том, что существующий порядок следования явлений – зависимость известной прибыльности предприятий от утилизации труда рабочих определенной выучки и ловкости будут нарушены.