«Противоположность между духом и природой принципиально устраняется уже теорией познания»[60]. Точнее, для Вундта, дух и природа (материя) – не субстанции и не атрибуты субстанций, и различие между ними сводится, опять-таки, к различию точек зрения, под углом которых можно рассматривать то или иное явление, то или иной факт.
До сих пор монистическим взглядам Вундта нельзя было отказать в известной выдержанности. Нельзя, равным образом, заподозрить его в идеалистических симпатиях. Но и его монизм, и его отрицательное отношение к идеализму исчерпываются формулировкой высказанных тезисов. Буржуазная идеология остается всегда верна самой себе. Радикальным образом уничтожить всякую грань между «субъектом» и «объектом», «духом» и «материей», вполне отождествить их она не в состоянии, ибо это было бы для нее равносильно акут самоуничтожения. Подобное отождествление допустили для нее лишь постольку, поскольку речь идет о «промежуточных организаторских звеньях». Но, наряду с последними, ведь существуют «верховные руководители» капиталистических предприятий, и от понятия об этих руководителях буржуазное мировоззрение отстраниться не может. Оно должно неминуемо вводить означенное понятие всегда в круг идей, составляющих остов тех или иных философских построений и систем, которые создаются в буржуазной среде. Антитеза «организующего и организуемого начал» для буржуазного мировоззрения неизбежна. Пусть «организаторская» воля, как воля подчиненного организатора, может быть приравнена почти без остатка к «материальным» явлениям, к организуемой массе, – но как воля верховного организатора она вновь становится организаторским началом и как таковая, противополагается началу организуемому. Преодоление дуализма этих начал может, следовательно, носить в системах буржуазных мыслителей лишь условный, лишь частичный характер.
Более того, выясняется крайне важное для понимания буржуазных философских систем обстоятельство: дуалистическая точка зрения, как видно из предыдущего, распространяется на само представление об организаторской воле. Последняя может быть и организующее и организуемой, и активной и пассивной. И «душой» и «телом», может фигурировать то как «я», то как «не-я», то как в большей или меньшей степени автономные «личность», индивидуум, то как нечто обезличенное, как простая составная часть известного коллектива, или известного организма.
Нам уже приходилось раньше отмечать двойственный характер «организующего начала». Но в системах старой мануфактурной философии, он далеко не обозначался столь рельефно, как в построениях новейших мыслителей. Это понятно: «пафос расстояния», хотя и отдалял в период мануфактуры организаторские «низы» от организаторских «верхов», но все-таки, по сравнению с тем, что наблюдается теперь, не был особенно велик. Лишь новая фабрика, повторяем, знает решительное «поражение», быструю и бесповоротную «пролетаризацию» подчиненных организаторов. И, в соответствии с этим, идеологи новой фабрики особенно широко пользуются противоположением организующего и организуемого, активного и пассивного «организаторского начала». Нельзя анализировать их системы, не принимая во внимание последнего обстоятельства: их системы в своих существенных частях, как раз представляют собой не что иное, как более или менее сложные сочетания силлогизмов, основывающихся на двойственном понимании «организаторской воли», не что иное, как непрерывные ряды подстановок одного понимания этой «воли» другим. В подобных постановках – секрет иногда поистине весьма изумительных скачков из области монистических воззрений в область воззрений ярко дуалистических, из области последовательно материалистических воззрений в область воззрений недвусмысленно идеалистических, – скачков, которые с немалым искусством и столь часто практикуются новейшими философами.