Несомненно, помимо признания несоизмеримости двух «начал», теория психофизического параллелизма заключает в себе также признание подчиненное воли организаторских промежуточных звеньев. Опять мы имеем дело с игрою двумя понятиями – об организаторах как таковых, и организаторах как организуемых. Последнее представляется на место первого, и вопрос о «рядах» получает такое истолкование: психический ряд нигде не встречается с физическим рядом, т. е. между ними не существует никакого непосредственного взаимодействия. Они обращаются в соподчиненные величины.
Но где же в таком случае, величина их подчиняющая? Имеется ли в философской системе Вундта понятие, которое бы отвечало понятию верховного «руководителя» капиталистического предприятия?
Имеется; и для ознакомления с ним мы должны заглянуть в отдел вундтовской философии, трактующий об «онтологических идеях».
Отправным пунктом «онтологической» проблемы, рассуждает Вундт, является разложение «представления-объекта» на объект и представление. Но первоначально они составляют нечто единое. Таковым считает их практическое житейское миросозерцание. Таковым, в свою очередь, хочет их видеть теоретическая рефлексия. Она лишь по необходимости, в интересах эмпирического анализа, произвела означенное разложение, но, преследуя задачи анализа более широкого, – метафизического, стремится восстановить разрушенное единство. При этом она попадает – откровенно заявляет Лейпцигский профессор[61] – в довольно затруднительное положение. Когда ставится проблема «природы», то мы имеем дело с членами одного ряда и нм дана общая «форма»: споры могут возникнуть только по поводу того или иного «содержания», вкладываемого в эту форму. «Можно сомневаться в том, начинается ли современное мировое развитие с газообразно-хаотического начального состояния; но всегда необходимо будет мыслить себе как относительное начало какую-либо форму распределения материи». Точно также дело обстоит и с проблемой «духа». И здесь возможны споры о том или ином содержании: напр., мы доказываем примат хотения в комплексе психических явлений, а противоположная школа выдвигает на первый план представления; но опять-таки некоторое общее начало, общая канва для споров дана. «Остается неоспоримым одно, а именно, что надлежит предположить как первоначальное какое-либо духовное содержание, т. е. такое, которое следует себе мыслить по образцу явлений нашего сознания». Этого нельзя сказать относительно общей основы всего опыта. В данном случае, неизвестной величиной, которую мы должны найти и определить, является не только содержание, но и сама форма. Нам даются два ряда, два совершенно разнородные опыта и указание на некоторое единство их. Отсюда возможность самых разнообразных решений в материалистическом или идеалистическом, монистическом или дуалистическом духе. Но недостаточность имеющихся в наличности данных, тем не менее, не смущает Вундта, не удерживает его от экскурсий в область «запредельного» par excellence. Капитализм не мыслим без капиталистов! Требуется, во что бы то ни стало отметить их дирижирующую роль. И идеолог капиталистической буржуазии, заявивший себя ранее ревностным поборником экспериментальных знаний, обращается в свою противоположность – в не менее ревностного поборника метафизики.