– Нет-нет, погоди, – оживился Фома и привстал с шезлонга, – я не спал вовсе, а так, задумался. Что ты хотела узнать?
– Да, в общем-то, наверное, глупость, – на всякий случай потупилась Ритка: Фома больше всего на свете обожал тонкую лесть в адрес своих неординарных умственных способностей, – ты надо мной смеяться станешь.
– Любая глупость имеет место проистекать от людской необразованности. А над необразованностью умные люди не смеются, они ее, в смысле необразованность, устраняют, – возвестил с долей снисходительности Фома и пригласил Ритку, – ты присаживайся там, в ногах. Поговорим, разберемся. Я сейчас Тате покричу, чтоб она нам кваску холодненького принесла. Так в чем дело?
– Понимаешь, я вот тут подумала, а что если человек, которого я поймаю, ну, «корова» по-вашему. Что если он потом не умрет?
– Что ты имеешь в виду? Я что-то не вполне понимаю, – ответил Фома, почти как строгий профессор.
– Ну, я напьюсь, ну разве еще Стас, больше голодных у нас и нету. А «корова» возьмет и не умрет, и что будет, еще один вамп? Так мне ведь попадет!
– Ну, ты даешь! Неужели Мишка, чудак, ничего тебе не объяснил, – закудахтал мелким смехом премудрый Фома, – умрет, никуда не денется, а тело наши братцы тихо приберут. Или ты думаешь, что каждый, кого укусили, вампом становится? Ожившие мертвецы, зомби из гробниц? Бабьи сказки! Переродиться в вампа не так просто, это смертельно опасный процесс.
– Ну, у меня же получилось! – не поверила Ритка, решив, что Фома просто набивает себе цену как знатоку.
– Получилось. Получилось, потому, что вовремя добить не успели, а потом было уже поздно, и хозяин трогать тебя, дуреху, запретил, – Фома, кажется, говорил серьезно, – а сколько после с тобой провозились, чтоб ты не окочурилась, с того света вытаскивали.
– Я не думала, что все так плохо было. Я ж быстро поправилась! – возразила Ритка, все еще не доверяя.
– Это ты при знающем уходе поправилась. А без нашей медпомощи ты бы коньки к вечеру отбросила. Ты хоть знаешь, что в старину из укушенных выживал в лучшем случае один из десяти, и то если тогдашние вампы ходили за ним, как за младенцем?
– Не знаю я, мне не говорили. А почему?
– А потому! Слушай, что дяденька Фома тебя расскажет, пока добрый!
И Фома рассказал. Всю правду, лишь слегка приукрашенную цветистыми метафорическими параллелями. Во-первых, при вскрытии шейной артерии кровопотеря у «коровы» была столь велика, что сердце останавливалось, и смерть наступала гораздо раньше, чем процесс превращения начинал становиться необратимым. Если же вамп промахивался и просто кусал и рвал зубами жертву, как произошло в случае с самой Риткой, то укус должен был быть достаточно глубоким, и в кровь должно было попасть большое количество слюны вампа из «комариков», чтобы произошло заражение. Так что не каждый укушенный непременно становился вампиром. А во-вторых, самое страшное испытание ждало «удачливого» претендента на статус вампа именно после заражения. Это было все равно, что подцепить бубонную чуму во время эпидемии в средневековом Стамбуле. Перерождение протекало при свирепой лихорадке и зашкаливающей градусник температуре, тело ломало в страшных судорогах боли, кровь могла свернуться в жилах в любую минуту. И длилась эта пытка не один день. Кто-то погибал уже в первые сутки, кто-то лишь считанные часы не выдерживал мучений до конца, выживали считанные единицы. И не всегда самые сильные и здоровые, тут уж как повезет. Ритке вот, например, повезло. Повезло, что родилась в наши дни, повезло, что не осталась помирать в чистом поле, а попала в благоустроенный по-больничному дом, что есть современные жаропонижающие и обезболивающие средства, что вампы вводили ей сыворотку из собственной крови, секрет изготовления которой, между прочим, известен одному только хозяину. И все равно легко могла она отдать концы, были и раньше в общине случаи, никакие капельницы не спасали. И сейчас выживает, может быть, один из трех, так пусть живет и радуется и помнит, что почем.