– Чего там? – вопросил отец Логгин звонаря Тихона.
– Каитися пришедши. Вас дожидаются.
Хотя Тихон проинформировал батюшку о посетителях во множественном числе, возле сеней стояла одна жена. Тихая, как птаха на гнезде. И пахнущая медом, как травы эдемские.
– Феодосья… – смутился отец Логгин.
И сам удивился своему смущению. И тут же напугался его, смущения своего. И дабы прогнать страх, вдруг давший понять о глубинных страстях юного отца, сгустил мысли и словеса, Феодосье предназначенные.
– На тощак пришла? – строго произнес отец Логгин и, не глядя на кивок Феодосьи, суровым шагом пошел к поставцу с книгой, крестом и покрывалом. Когда Феодосия встала рядом, отец Логгин бросил взгляд в ея лицо и поразился, как же изменился ея облик. В глазах, что прежде блистали весенними веселыми ручьями да летними дождинками, зияла полынья, да такая страшная, словно бросился в нея не один утопленник. Впрочем, отец Логгин любил наставлять горевавших: в горе паствуемый более склонен припасть к Богу, чем в глупой радости. Когда человек возопиет слово Божье: когда на одре болезнью свален али когда девку тискает? То-то же!
Будь отец Логгин не так молод и не с такими бы трудами сдерживал он свои юные и такие естественные возжелания, то исповедовал бы Феодосью, не нагнетая страстей и не воздействуя так яростно на неокрепший ум пятнадцатилетней жены. Но отцу Логгину хотелось доказать самому себе, что ничуть его не волнуют заушины, пахнущие медом, и учесанные с елеем косы. А если и волнуют – то виновата в том Феодосья, и поступить с ней за это надо как можно строже. Так чадо бьет оцарапавшую его кошку, которую он же и таскал за хвост! И потому вместо служебного минутного отпущения грехов отец Логгин налетел на Феодосью коршуном. Метая молнии веры, он въедливо и сурово принялся допрашивать Феодосью и вколачивать в ея главу чугунные гвозди догматов. Что ответил бы отец Нифонт на рассказ Феодосьи об том, как овладел ею муж в святую среду? Надул бы щеки и порекомендовал, коли муж не против – то воздержаться от смешения в среду, а коли – против и зело нетерпелив, то не препятствовать ему в скокотании, прочитав опосля покаянную молитву. В общем, поступай хоть так, хоть этак, только молиться не забывай. Отец же Логгин разразился тирадой в адрес Юды. И восхвалил смирение Феодосьи, ея желание как можно реже грешить с мужем. А лучше, как поняла Феодосья, и вообще не грешить!
– Святая жена Ольга, когда возжелал ея муж в святую субботу, отрезала себе нос, дабы стать для мужа омерзительной и избегнуть тем самым любострастного греха! – пламенно вещал отец Логгин.