– Аз так понимаю, – с обидой промолвил отец Нифонт. – Коли вера верная, то и за две тысячи лет она смысла не утеряет. А вас послушать, так ежели сказано было «не убий!», так теперь говорить нужно «убий!»?
– Вы меня не так поняли, я, наверное, не совсем ясно изъяснился, – слегка испужавшись, пошел на попятный отец Логгин. – Заветы Божьи остаются неизменными, как наша вера. Но ведь крестные ходы стали проводить против солнца, а не посолонь. И сие новшество верно! Посолонь разве можно крестный ход совершать? Это было весьма странно. И число земных поклонов с шестнадцати до четырех верно изменили. Почто – шестнадцать? Откуда взялась сия цифра? Это был устаревший и путаный взгляд.
Отец Нифонт, который как раз таки не смог смириться с новым правилом – кланяться до земли во время молитвы «Господи и Владыко живота моего» всего четырежды, сердито крякнул про себя: «Вот пристал! Зелен еще, как гусиное говно, а учит меня!»
– Четыре поклона, несомненно – верное уложение, – осторожно согласился отец Нифонт. – Но, с другой стороны, народ-то ленив становится. Завтра он вообще не поклонится, а после завтра плясать во время молитвы начнет – а чего еще делать, коли ноги свободны? А вообще я со всем новым согласен, ежели, конечно, сие новое утверждено нашим духовным Собором.
Отец Логгин остался слегка недоволен, что дискуссия, в которой он мог бы выказать свои книжность и гибкость ума, затухла.
– А се… – впрочем, тут же встрепенулся он. – Вы меня вопросили об грехах Феодосии. А таскание щурбана Христа на скоморошьих глумах? И знаете, что она мне ответила на это? «Аз хотела Иисуса от смерти спасти».
Отец Логгин саркастически засмеялся, призывая коллегу поддержать смех.
Но отец Нифонт почему-то не засмеялся. Наоборот, отец Нифонт расчесал перстами бороду. И взгляд его сделался мечтательным.
– Аз, бывало в отрочестве, часто грезил: что как Иисус не принял бы смерть земную и не вознесся на небеса, а странствовал бы все так же с учениками своими по свету? И пришел бы однажды в наше селище, Хмелина оно звалось, и увидел бы тучные нивы наши с житом и репой, полноплодные леса, полноводную Сухону. Что как приятно бы ему было…
– Кому, отец Нифонт? – иронично вопросил отец Логгин.
– Да Христу же…
– Али он с небес не лицезреет нивы ваши тучные? Али ему сверху леса не видны?
– Так то издалека, – с умилением продолжал молвить отец Нифонт, на мгновение забыв об заботах живота – репе, рабыре, корме. – Издалека какой интерес, положим, на бабу глядеть? Все бы так и глядели за версту. Нет, каждый норовит ея вблизи заломати.