— Вот и славненько. — Довольно ответил я. — Идем дальше. И помни, — следующий знак, составленные в пирамидку ветки. …Помнишь, что такое пирамидка?
…Так мы и пошли мимо потенциально опасного места, ничуть не опасаясь за свои жизни, а наш караван, внезапно стал больше на трех человек.
— Эй, странник. — Вдруг окликнул меня Учитель, до этого молча шедший рядом. — Так может быть ты все-таки скажешь, зачем приходил сюда?
— А почему тебя это интересует? — Рефлекторно применил я «еврейскую защиту» ответив вопросом на вопрос. …А впрочем, к чему тут эти игры? — Храм пытался натравить нас, чтобы мы вас всех перебили. — Честно ответил я.
— Они еще не забыли о нашем существовании? — Почти натурально удивился Учитель. — Кажется мы уже многие годы ничем особенным себя не проявляли.
— Даже маленькая заноза в пальце, вызывает беспокойство. — Пожал я плечами. — Местные аиотееки очень удачно используют ваше существование, чтобы давить на Храм. Вас не станет, — Храм сможет вздохнуть с облегчением.
— Понятно… — Протянул Учитель. — Но вы кажется передумали с нами драться?
— Храм поступил с нами нечестно, не сказав открыто чего хочет, а вместо этого попытавшись вести нас вслепую. Но у них лечится один из наших бойцов, и возможно они спасут ему жизнь, так что долг благодарности требует оказать ответную услугу. — Мы оказали. Но Храм обманул сам себя, не сказав чего хочет. А значит, — размеры этой услуги мы определяем сами.
— Что ж, если ты отдашь Храму меня, — думаю они вполне удовлетворятся этим. И ты даже сможешь получить то золото и даже серебро, о котором так мечтал. …Если конечно, тебя интересует именно это!
— Ты знаешь что меня интересует. — Важно ответил я. — А золото, на нашем берегу, не такой уж и ценный товар.
— Так откуда же вы, — чужаки в богатых доспехах и с дорогим оружием, промышляющие грабежом мелких поселений? …Думаю, если продать твой шлем, — вся наша община могла бы питаться целый год!!!
— Ты значит понял… — Всполошился я. — А твои, думаешь сообразили?
— Нет. — Печально ответил Учитель, опять быстро превращаясь в старика. — К сожалению, — тех бежавших из Храма, кого можно было бы назвать мудрецами, давно уже нет на этом свете. А Наардаак… ну тот, с которым ты говорил, — он особой сообразительностью не отличается. Жаардаак, его сын, возможно бы и сообразил. Он был не только хорошим воином, но и думать умел. Но ты его убил. Так что, можешь не сомневаться, — когда солнце поднимется над скалами, к стенам покинутого вами рудника принесут мешки с зерном и пригонят овец. И еще долго будут звать вас, не понимая как кто-то мог уйти не взяв такого ценного богатства.