- Это как понимать - Худфонд?
- Художественный фонд РСФСР. Раньше я работал в издательстве. Четыре года.
- А вы имеете право нанимать рабочую силу?
Коротков смутился, но как-то деланно.
- Нет-нет... Но Маша меня просила... Умоляла...
Понимаете...
- А почему вы думаете, что она "купнула" Перфильева?
Этого вопроса Коротков, кажется, вообще не ожидал. Он передернул плечами, лицо его на секунду стало злым.
- Вот балаболка! - И голос его тоже звучал зло. - Она же дура набитая!.. Шутил я, понимаете? Шутил... Ну зачем ей Сашу топить?! Он же ее любил, понимаете?
- Хорошо, не будем трогать эту тему, - великодушно помог ему Синельников. - Сегодня я вас больше затруднять не буду, но вот какая штука. Вы должны быть в городе, потому что можете в любой момент понадобиться нам. Я могу, конечно, оформить в прокуратуре подписку о невыезде, но, по-моему, это лишнее. Лучше так договориться, по-джентльменски. Вы как думаете?
- По-моему, тоже, - заметно огорченный словами о невыезде, совсем уже смиренно согласился Коротков. - Но мне, видите ли, необходимо раза два-три съездить в колхозы. Обязательства...
- Это не возбраняется. Только, будьте любезны, сообщайте, где вас искать... И потом, у вашей машины, кажется, левой фары нет?
- Я уже договорился, поставят.
- А зачем сказки насчет Худфонда? - спросил Синельников. - Там вы не числитесь. Вы же работаете в артели, в бытовом обслуживании.
Коротков посмотрел на него как бы издалека.
- Я подал в Худфонд заявление.
- Но вас, наверное, не приняли?
Коротков ничего не ответил.
Синельников записал на бумажке свой телефон, дал Короткову и с тем отпустил его. Как часом раньше он не спросил Елену Перфильеву о ночном визите, так теперь счел неуместным спрашивать об этом самого Короткова, но совсем по иным соображениям. Он оставил это впрок, до более подходящих времен...
Без четверти десять показывали часы, а у него уже столько навертелось в голове, что пора было менять ритм. Но сначала требовалось повидать начальство. Начальник отдела оказался на месте. Синельников доложил о происшедшем, поведал о своих сомнениях и подозрениях, о том, что делал и что собирался предпринять. Андрей Сергеевич одобрил, сказал: "Тянешь нитку - тяни..."
Теперь оставалось два неотложных дела, а потом можно будет засесть за изучение записной книжки.
Комиссия, где работал Перфильев, располагалась в здании рядом с облисполкомом. Синельников отправился туда пешком и прибыл удачно: через пятнадцать минут там должно было начаться совещание.
Начальница Перфильева, седая дородная женщина со строгим, озабоченным лицом, приняла Синельникова без промедления. Услышав о трагическом происшествии, она всплеснула руками и жалостно запричитала: