Трактат об эффективности (Жюльен) - страница 104
Такое значение речи сродни тому, как понимали ее греки и римляне, различны лишь цели ее использования. Речь в данном случае нужна не для того, чтобы говорить самому, а для того, чтобы вызвать другого на разговор. Она направлена не на то, чтобы обнаружить свои чувства, а на то, чтобы другой обнаружил свои: для того, чтобы можно было приспособиться к нему и, следовательно, расположить его к себе, заставив его поверить нам. По мнению теоретика власти, как только другой станет понятным и ясным для нас, он уже не сможет сопротивляться нам. Термины этого трактата, понятия «открытия» и «закрытия» использовалось сначала для того, чтобы, подвергнув этим действиям другого, изучить «то, что есть» и «то, чего нет в нем», а затем, основываясь на том, что оказывается «полным» или «пустым», правдивым или ложным, иметь возможность «потворствовать его желаниям» и таким образом проникнуть в глубину его души (что представляет собой, как и в стратегии, его «диспозицию», в данном случае – его настроение, намерения и чувства).
Диспозиция и управление, западни и секреты: здесь исключается всякая субъективность, ибо она негативна (так как любой может ею воспользоваться); безусловно, существуют близкие отношения с другим человеком, но эти отношения нужны только на некоторое время, а затем от них приходится отказываться. Невозможно, например, представить себе, чтобы здесь можно было добиться близости с другим человеком, проявив лишь немного искренности; даже не предполагается, что другой просто так скажет то, что он думает. Именно по этой причине полагают, что речь – это прежде всего, ловушка, западня, устроенная для другого; эту ловушку то «открывают», то «закрывают», чтобы заставить его раскрыть свои планы. В такой ситуации возможны два способа действий (Гуйгу-цзы, гл.2, «Фань ин») Например, когда один человек говорит, другой молчит, и как только что-то не сходится в его высказываниях, он «возвращается к этим словам», чтобы выяснить правду. Поскольку речь служит для того, чтобы «отражать» реальность, а сообщаемые факты должны быть «связаны между собой», следует обратить внимание на то. что сравнивая сказанное, можно многое выяснить; это позволяет понять то, что «скрывается за словами». Таким образом, не выдавая себя (храня молчание), можно поймать другого в расставленные «сети». В самом деле, как бы мало ни было сказано, и даже если по интересующей нас проблеме вообще ничего не говорится, всегда можно, сопоставив какие-то факты и признаки, сделать соответствующие выводы. Но рассмотрим другую ситуацию, предполагающую использование иного подхода: когда другой человек ничего не говорит, а значит, невозможно ничего выяснить. Тогда необходимо изменить тактику и самому проявить инициативу, направленную на то, чтобы вызвать другого на какие-либо действия. В том случае, когда ему не дают полной информации, «почти ничего» конкретного не сообщают, рано или поздно он раскроет себя. Для этого будет достаточно сыграть на контрасте: следуя в одном направлении, важно принудить другого идти в противоположном направлении; молчать, чтобы вызвать его на разговор, принудив заполнять пустоту; отступить, чтобы он развернулся, и т.д. Выбрав такую тактику (двигаться в направлении, противоположном ранее намеченному), можно спровоцировать соответствующую реакцию и управлять другим по своему желанию. Я навязываю ему ту роль, которая наилучшим образом соответствует данному моменту: совершенно очевидно, что достаточно дать толчок какому-либо процессу, чтобы он впоследствии развернулся полностью. Другой отвечает, реагирует высказываниями и действиями, в зависимости от сложившейся ситуации и в соответствии с нашими ожиданиями.