— Наш Зал Собраний, — пояснил Нардан. — Днем для работы, ночью для отдыха. Доводилось бывать на вампирских вечеринках?
— Да нет, пока обходилось, — сдержанно отозвалась и попыталась все же убрать его руку с моей талии.
— А я бы с тобой станцевал, — вместо того, чтобы отпустить, он переплел свои пальцы с пальцами той руки, которой я пыталась его оттолкнуть. — Не жадничай, я уж лет десять ни одну человеческую деву не обнимал.
— А дикарок вы, видно, не обнимая целовали? — не смогла сдержать ехидства. — Не скромничайте, профессор, я несколько в курсе, что местные человеческие девы для вампиров не менее привлекательны.
— Ай, да что бы ты понимала в дикарских девах, — раздосадовано бросил он, все же меня отпуская. — Все, что они чувствуют, это страх. Только страх. Ну и жажду, когда накрывает. Чтоб купиться на этот коктейль, нужно быть сопливым мальчишкой, рожденным на крови, не знающим, чего…
— Да ладно вам высокие вампирские чувства изображать, — совсем уж непочтительно прервала я этот высокопарный монолог Древнего. — Иногда достаточно быть просто очень голодным.
Настроение испортилось. Все же о дикарях и Древних я знала чуть больше, чем предполагалось моей легендой. И о том, как ломает вампира жажда. Даже самого гордого, самого древнего… Хотя — этот древнее. На немыслимые сотни лет. Но все равно, я была уверена, и он сломался бы перед той дикаркой, измученный голодом, воздержанием… мной…
Все стало вдруг так глупо, так неважно. Этот Древний профессор, скучающий по своим человеческим студентам, этот рукотворный пирамидальный холм со всеми его секретами и сокровищами, игра в девочку–историка, увлеченную запретными тайнами. Я не историк, я никогда не мечтала посвящать свою жизнь раскопкам древних склепов. Я проводила свое свободное время не в архивах — в анатомичке, я еще помню запах формалина, еще помню больницу… И дверь его кабинета… желание и страх… Страх. Я ведь тоже боялась. Но это не мешало одному Древнему искать со мной встреч. Давно. Не здесь…
— Ты чего, девочка? — Нардан смотрел изумленно, не в силах понять причины столь резкого спада эмоций. Даже на то, что я его перебила, не обиделся. И что в словах его усомнилась.
— Да нет, ничего. Все хорошо. Давайте вернемся к Лоу… К Лоурэлу. Слишком много впечатлений. Давно ни с кем не общалась, кроме него. Отвыкла. Простите.
Он все так же смотрел на меня. Удивленно. Изучающе. Слушал мои эмоции. И не верил моим словам. Не понимал. Ветер трепал его выпавшие из прически темно–каштановые пряди, волнистые, чуть отливающие красным золотом. Бившее прямо в глаза солнце заставляло его зрачки сжиматься узкими черточками, позволяя мне в подробностях разглядеть его странную, изжелта–карюю радужку, очень светлую в центре, темную, почти черную, по краю… А у Анхена глаза были карие, просто карие, такого ровного, насыщенного оттенка…