— Тебя осталась жизнь, а ты трусливо пытаешься от нее сбежать, вместо того, чтоб решать возникающие проблемы!
— Не кричи уже на меня! Мне и так плохо. И знобит, и тошнит, и от чая твоего только хуже.
— Ну прости, я тоже не в лучшей форме. И сама не кричи, — он перемещается мне за спину, обнимает, прижимает к себе. — Так теплее?
Киваю.
— А после твоей «прогулки» в храме хорошо тебе быть не может. Организм оживает, вспоминает о своих проблемах. Чай их еще притупляет, но полностью их не снять. Болеть теперь будешь долго.
— Я только и делаю, что болею.
— Ты только и делаешь, что подвергаешь свой организм бесконечным стрессам. Не удивительно, что он не справляется.
— Это не я.
— Не ты, конечно, жизнь такая. Пей чай, не отлынивай.
Пью. Глоток за глотком проталкиваю в себя отвратительную жижу. Если уж вампир может это пить и не морщиться, то и я смогу, уж на это силы еще остались.
— А ты нашел меня, будучи в том храме в Каэродэ, и прилетел сюда? Или переместился как–то между храмами? — решаю сменить тему, прежде чем он вновь начнет рассказывать мне, как я во всем не права.
— Нет, на машине прилетел. Через храм переместиться можно, но лишь сознанием. То есть в мире духов бы ты меня увидела, а вот в мире живых — уже нет. Так бы я тебя из транса не вывел.
Ну да, конечно, могла бы и догадаться. Не про транс, конечно, откуда? Но машина–то его вот стоит, я в ней переодевалась только что. Едва ли б он ее в ту водяную пещеру заволок.
— А храм — ты его зачем восстанавливал? Тебе приказали? Или ты сам?
— Приказать мне не могут, Ларис. У нас, знаешь ли, религия — дело очень частное. Но меня попросили.
— Владыка?
— Нет, конечно. Тут они с Анхеном похожи, им обоим глубочайше плевать. Аниары.
— Но они же тебя ненавидят! От твоего имени даже Дэлиата шипела и перекашивалась.
— Вот Дэлиата и позвала. Она не зря была Верховной аниарой. Она понимает, что недопустимо рушить храмы. Это поры земли, земля через них дышит. Разрушая их, мы корежим землю, причиняем ей боль. Мы искажаем энергетическое поле окружающей местности, что в будущем обернется болезнями всего живого. И только Древние му… мудрецы, фактически, способны загубить один мир, ничему не научиться, и продолжить тем же манером губить следующий!
— Мне показалось, или ты ругаешь сейчас своего прекрасного Нэри?
— Показалось. Я его хвалю, разумеется. Потому как мне делать больше нечего, кроме как ходить и восстанавливать все, что он умудрился в очередной раз сломать!
— А зачем тебе восстанавливать?
Он вздохнул, чуть сжал мои плечи, поцеловал в висок.