Когда очередная страшная история закончилась, я тихо хихикнул, прикусив язык, чтобы не заржать, как псих.
— Вы находите этот рассказ смешным?
— Они все рассказывают такие детские, смешные, совсем нестрашные истории, — не сразу сообразив, кто именно спросил, ответил я.
— Мма, вы расскажете одну из своих сказочек? — сказал Хатаке, давя ухмылку.
Наш разговор услышали, и Наруто тут же скорчил хитрую рожицу, беззвучно сказав: расскажи.
Я убрал листы, фонарик и карандаш в сумку, сел на поваленное дерево и огляделся. Во взглядах обращенных на меня было любопытство и немного страха от предыдущей истории про черного кролика с одним синим и вторым — красным глазами.
Поначалу я хотел воспользоваться «экраном», но в последний момент решил обойтись без картинок. Дарить свою, пусть и не слишком крутую, но все же полезную технику Хатаке я не собирался.
— Говорят, что в Ультхаре, — постепенно переходя на громкий шепот, начал я рассказ, — городе расположенном за рекой Скай, никто не имеет права убить кошку; и я могу охотно поверить в это, когда пристально всматриваюсь в кошачьи глаза блестящие в ночи из темных подворотен и с покатых крыш.
От резкого порыва ветра, вдруг звонко хлопнул брезент и костер качнулся, роняя мелкие искры в сырую траву.
Кто–то икнул, а я начал ощущать первые отзвуки чужого страха.
— Ибо кошка таинственна, загадочна и близка ко всему, что не дано постичь человеку. Она — душа древнего Египта, хранительница легенд забытых всеми городов Меро и Офира. Она — родственница диких кошек из сырых и душных Джунглей. И наследница тайн зловещей седой Африки, что сгинула в песках, на которых ныне стоит Страна Ветра. — разошелся я, — Сфинкс — ее двоюродный брат, и они говорят на одном языке, но кошка древнее Сфинкса и помнит то, что тот уже позабыл.
Отвлекшись на слушателей, я спросил их чуть громче:
— Вы ведь помните историю о Египетском Сфинксе, которую я рассказывал раньше?
Многие вздрогнули, а затем дети и даже некоторые взрослые закивали, как мартышки перед Каа. Кто–то даже заикаясь пробормотал: " …утром ходит на четырех ногах, днем на двух, а вечером на трех», «человек».
— Верно, — похвалил я, даже не обернувшись на голос, — В Ультхаре, — переведя взгляд на вытянутое лицо Хатаке, я чуть не запнулся, — еще до того, как власти запретили убивать кошек, жил один старик со своею старухой. Они обожали отлавливать и убивать соседских кошек.
Люди отпрянули, а я продолжил, с таким постным и тоскливым видом, будто те пенсионеры и моего кота убили.
Когда история закончилась, некоторые шепотом молились, а самая младшая из девочек разрыдалась в мамин передник.