Мысли, в настоящем произведении изложенные, волнительные, тревожные; и это независимо от их ценности или бесполезности. Бередить раны, старые и новые, так сказать, впустую, не имело бы смысла. Должны быть для этого мучительного занятия причина и цель. То и другое налицо.
Мне было сказано:
— Было бы интересно, а может быть, и полезно, если бы вы записали ваши теперешние мысли. В случае если эта запись приобретет форму книги, это еще не значит, что ее можно будет напечатать. Но все же и в виде рукописи в единственном экземпляре ваш труд будет как бы продолжением ваших печатных произведений, написанных более тридцати и даже, без малого, сорока лет тому назад.
При этом имелись в виду мои книги: "1920 год", написанный в 1921 году, "Дни", написанные в 1922 году, и "Три столицы", написанные в 1926 году.
Вышеизложенный разговор был причиной, почему я взялся за перо. Цель настоящего труда — удовлетворить весьма лестный для меня интерес к тому, до чего я додумался за столь долгие годы.
Но в процессе писания оказалось, что этот труд в высшей степени нужен мне самому. И это вот почему.
Мне исполнилось 80 лет. Я — не канцлер Аденауэр. Последний проявляет исключительные в его возрасте жизненные силы. Но я старик обыкновенный, так сказать, нормальный, мои силы при конце. Но, кроме того, я старик верующий, религиозный. В качестве такового я имею потребность готовиться к переходу туда, куда мы идем все. Уходя, естественно подвести какой-то итог своей жизни.
Изложенные здесь мои теперешние взгляды и суть этот итог. Совокупность
И сердца горестных замет.
Когда я глубоко задумался над самим собою, то мне как бы раскрылось, что внутренний смысл моей долгой жизни состоял в постижении того, что я назвал "Опыт Ленина"!
Путем тяжких испытаний и переживаний изучал я его. Изучал с разных сторон, изучал издали и вблизи. Но изучил все же совершенно недостаточно. Сознаю это.
Однако для дальнейшего изучения сил у меня больше нет. Что понято, то понято. Глубже и лучше поймут другие. Я же ставлю точку.
Согласно с вышеизложенным эта книга, точнее сказать — рукопись, предназначается для тех, кто заинтересовался моей скромной персоной. Это внимание было толчком, а также дало мне силы исполнить то, что крайне необходимо мне самому, а именно:
Мне нужно исчерпывающе поговорить со своей собственной совестью; потому что я, выражаясь высоким стилем, ощущаю себя "на пороге смерти".