Опыт Ленина (Шульгин) - страница 33

Они были христианами, поскольку верили в загробную жизнь, провожая в могилу покойников. Здесь они были искренни и потому получали облегчение страданий, причиняемых Смертью. Но они не были христианами, а были истыми язычниками в своей земной жизни. Вопреки Христу они терпели имущественное неравенство, враждовали между собой внутри государства и с соседями в международном смысле, обильно лили они кровь чужую и свою. Вот с этим миром полухристиан столкнулся "Опыт Ленина", и не мог не столкнуться.

Реформаторы, изверившись в христианской религии, — о ней они судили по ее представителям, — задумали распространить истинное христианство силой. Они думали, что, дубася дубиной по голове, можно научить полухристиан-полуязычников любить ближнего, как самого себя.

В этом они ошибаются.

БЫТ, НРАВЫ

Быть может, я жестоко ошибаюсь, но то, что я до сих пор ощутил в смысле быта и нравов в Советском Союзе, наводит меня на следующие размышления.

Существующий быт меня совершенно не удовлетворяет, что не удивительно, я видел быт лучше. Но это совершенно неважно с точки зрения продолжающегося "Опыта Ленина". Важно, куда смотрит стрелка. Известно, что если постучать пальцем по стеклу барометра, то стрелка сойдет с того места, где она стоит, и чуточку подвинется в ту или другую сторону. И это ее движение покажет, чего надо ждать, куда пойдет погода: на ухудшение или улучшение. Стрелка советского барометра, если ее постукать, указывает на улучшение материальной стороны быта. Это для меня несомненно. Но тут есть один вопрос крайне важный, над которым надо задуматься.

Ведь быт создается для кого? Для людей, конечно. И вот эти люди, для которых в страшной спешке создается новый быт, довольны ли они, удовлетворены ли их желания?

Наблюдения у меня, как я неоднократно говорил, поверхностные. Но то, что я ощутил до сих пор, заставляет меня думать:

— Нет, не довольны!

Но почему? Если сравнить, как жили отцы этих теперешних, то разница огромная. Казалось бы, они должны быть довольны, они и были бы довольны, если бы их растущие потребности возрастали бы соответственно средствам для их удовлетворения. Но именно этого-то и нет. Желания растут быстрее, чем возможности их удовлетворить. Неудовлетворенные желания и порождают недовольство.

Как с этим бороться? Остановить их умственное развитие, которое вызывает все новые и новые желания? Нельзя. Надо развивать интеллект. Прикрикнуть на них сурово, пригрозить? Они съежатся и замолчат. Но счастливее от этого они не будут. Усовестить их? Внушить им терпение? Это, пожалуй, лучше. Но это трудно сделать одновременно с советской тактикой, ставшей уже прочной традицией, все время твердить, что все уже прекрасно. Для того, чтобы внушить людям терпение, надо, наоборот, непрерывно повторять, что это и это у нас еще плохо. Это будет повторением только того, что твердит само население, обыватель. Но если это же самое скажет Власть, безбоязненно и убежденно, она засыплет пропасть, которая образовалась между ней и народом. Это опасная пропасть. По одну сторону ее стоит Власть. Она всеми средствами своей очень сильной и активной пропаганды расписывает достижения и уже наступившее счастье советского народа. А на другой стороне пропасти бродит этот самый народ и ворчит. Ворчит потому, что не чувствует себя счастливым. Если Власть открыто признает, что нет еще счастья, она засыпает ров. Власть и Народ будут мыслить одинаково.