"Наши, хохлы, когда выходят на хутора, хозяйничают лучше нас, колонистов. Мы, конечно, приносим с собою кое-какую культуру в отношении земли, но она нас и связывает, как всякая рутина. Они, здешние, сломали свою рутину, когда, подражая нам, вышли на хутора. И теперь они готовы ломать и дальше. Наша культура им не прадедовские навыки, от которых трудно отвыкать. Поэтому они охотно хватаются за всякое новшество. Это рожденные прогрессисты!"
Я это говорю потому, что "прогрессивные" волынцы оказали некоторое влияние на последующие события начала XX века.
Но, в общем, ни личная свобода, возвещенная Манифестом 19 февраля, ни относительно широкое наделение землей не принесли ожидаемых и желанных плодов в смысле земледелия. Свободные хлебопашцы стали пахать землю не лучше, а хуже, чем до освобождения. Этого взгляда держался и Лев Толстой не потому, конечно, что он не сочувствовал освобождению крестьян. Это стало ясно и Правительству. Кажется, в 1904 году или несколько раньше по всей России были созваны совещания, которым было предложено рассветлить вопрос, что же именно происходит с русской землицей, почему через 40 лет после освобождения крестьян сельское хозяйство не двигается вперед? Вопрос стоял особенно остро относительно Великороссии. Размышляющие люди стали громко говорить об "оскудении центра". Его, центр, стали противопоставлять окраинам, где дело шло несколько лучше. Эти совещания дали богатейший материал. Мнения, разумеется, были пестрые, но общий глас народа засвидетельствовал, что землеустройство находится в катастрофическом состоянии. Мужички, конечно, по своему обыкновению, причитали, что землицы у них мало, "куренка некуда выпустить", но язык цифр говорил иное.
При освобождении крестьяне получили половину пахотной земли. Это было в 1861 году. Затем стал работать Государственный крестьянский банк. При его помощи к началу XX века крестьяне получили еще 30 процентов пахотной земли. У помещиков пахотной земли осталось 20 процентов, но процесс перехода земли к крестьянам продолжался. Ни в одной стране в Европе крестьяне не имели столько земли, как русские крестьяне. Почему Россию справедливо называли "Страна крестьян". Эта картина вполне выяснилась при обсуждении аграрного вопроса в Государственной Думе. В стенографических отчетах и других материалах можно найти документальное подтверждение того, что я здесь пишу по памяти.
Эта крестьянская страна при обилии земли влачила бедное существование, получая невозможно низкие урожаи. И в то же время островки колонистов, немцев и чехов, вкрапленные в русское поле, благоденствовали. На той же земле они получали прекрасные урожаи. У них были хорошие просторные домики, рослый скот, сельскохозяйственные машины, и вообще их быт был несравним с бытом коренного населения.