В последний раз мы с ним виделись на Атлантическом проспекте Рио-де-Жанейро, в Бразилии, где он сидел в одном из открытых баров на Копакабане в светлых брюках, красном поло «Фред Перри» и чёрных «райбанах», весело обсуждая что-то на португальском с какими-то подвыпившими местными ребятами. Увидев меня, он весь прямо просиял и почти сразу же поинтересовался, как продвигается работа над книгой. Я сказал, что она практически завершена и будет издана при первой же возможности, как мы с ним и договорились — в назидание молодым поколениям и в надежде помочь хоть кому-нибудь из тех, кто сбился с пути, разуверился в способностях сознательной воли и махнул на всё рукой. «Нет, я не сожалею о том, что пережил, — объяснял он, подливая мне в стопку кашасы и придвигая поближе блюдце с солёными кабачками. — И думаю, что мой опыт далеко не уникален. Ведь это был лишь один из способов познания реальности. Дело выбора. Кстати, я пришёл к выводу, что быть тебе счастливым, или несчастным — также полностью зависит от твоей сознательной воли. Когда ты решаешь оставаться несчастным, зависеть в этом от обстоятельств или от человека, например, весь мир отворачивается от тебя, и ничто тебе больше не поможет». Он прервался, потому что в этот момент со стороны пляжа вошла загорелая девушка в ловко повязанном на её изящной талии парео, под которым угадывались такие роскошные формы, такие чувственные округлости и изгибы, что несколько голов в баре невольно обернулось ей вслед, пока она шла между столиков. Этот латинский тип женской красоты, жизнерадостного физического торжества природы, ценится здесь, пожалуй, как нигде более, будучи возведённым практически во что-то типа местной эстетической религии. Она подошла к нам и просто, непринуждённо подсела к нему, слегка качнув своей налитой грудью и доверительно положив голову ему на плечо. Они взялись за руки и сплели пальцы. К моему удивлению, это оказалась не бразильянка — они заговорили по-русски. Он представил мне её: «Моя жена, мать моих детей». Она улыбнулась мне. Точёные черты её лица лучились каким-то умиротворённым спокойствием, силой и уверенностью в себе. Когда я спросил его, не хочет ли он добавить что-нибудь от себя в заключение моей книги, основанной на фактах его запутанной судьбы, он почти вовсе не размышлял над ответом:
«Самое главное — это то, что я нашёл всё-таки себе улицу по душе». Но это уже совсем другая история…
Алматы 2010