Вдруг я понял, что меня трясут за плечи и тянут с края утёса чьи-то руки. Постепенно начало проявляться объёмное изображение знакомых лиц. Курт… Гретхен… Глоток джина…
— А мы думали, что что-то не так, что у тебя проблемы — говорил, обернувшись ко мне с переднего сиденья своим нависающим лицом и принимавшим гротескные формы носом Курт. Вела Гретхен, сосредоточенная и молчаливая как всегда готическая красавица, бледная и черноволосая. Она ещё разобьёт сердце несчастному Курту, который тем временем продолжал рассказывать. — Мы любовались на луну, слушали «Throbbing Gristle». Тебя Грит заметила.
— Мне жаль, что я прервал столь интимный момент, друзья мои, — выдавил я.
— Да что ты! А вдруг ты свалился бы!
— Никому от этого хуже бы не стало…
— Ты не должен так говорить. Это очень глупо. И вообще, ты ведь говоришь, это было твоё первое «путешествие»?
— Ну да, я не пробовал «кислоту» раньше.
— Нельзя «путешествовать» одному. Особенно в первые разы. Кто-то должен приглядывать за тобой. Сказал бы мне. Одному — опасно. Особенно если ты человек с пессимистическим складом ума, склонный к депрессии.
— Курт, я думаю, это обо мне… Я становлюсь именно таким, Курт, дружище…
За пару месяцев до этого я снова встретил Альфию. Вот так, просто, выходя из перехода на станции «Шепердс Буш».
— О, Альфия! Привет! — она слегка прищурилась, её некогда пронзительный взгляд был мягок и прозрачен, как осеннее небо.
— Здравствуй, Алик. Вот это встреча.
— О, да! Это просто поразительно! Два алма-атинца встречаются у лондонского метро! Никогда бы не подумал, что такое бывает!
— Я недавно вспоминала о тебе, — она сказала это так спокойно, а у меня ноги стали ватные. Она мне казалась такой нежной, такой хрупкой, на неё неловко было даже дышать.
— У тебя есть время? Может пройдёмся? — говорю я неуверенным, напряжённым голосом.
— Хорошо.
Она шла рядом со мной… Моё сердце переполнялось глупейшей нежностью… У меня по-прежнему заходилось сердце… Мне было трудно дышать… Мне было трудно даже выносить эту честь — идти рядом с этим небесным существом… С объектом моего тайного обожания. С моим ангелом… Моей Принцессой… Я любил её с того осеннего дня, когда впервые увидел её в том школьном дворе… Я не мог забыть о ней… Она снилась мне каждую ночь… Я узнал, где она живёт… Простаивал вечера напролёт под её окнами… Там за шторами зажигался свет… Иногда можно было различить её силуэт… Она там двигалась, дышала… Я писал ей стихи… Анонимно, оставлял их в почтовом ящике… Она догадалась, что это был я…
— Жаль, что мы не виделись чаще в Алма-Ате, — говорит она. Я соглашаюсь… Действительно ведь жаль… Ведь я никогда толком не ухаживал за ней, потому что мне постоянно чудились какие-то препятствия для этого… Да ни за что такая девушка не воспримет всерьёз такого парня как я, думал я, каждый раз отгоняя от себя мысли, обдававшие жаром моё сердце… Теперь её слова заставили меня сомневаться в обоснованности всех моих представлений… А вдруг она была вовсе не прочь?.. Вдруг ей было даже приятно моё неуклюжее внимание?.. Моё отношение к ней казалось мне до невозможности глупым… До абсурда… Это была бывшая девчонка моего друга, Мухи. А ведь, каких представлений придерживался он сам?.. Пацан никогда за девчонку мазу не кинет… Косяк… Во-вторых, все знают о том, что любви не бывает — бывает только привязанность… Сейчас я думал только о том, насколько же неверны подобные утверждения… И каких только причин я не придумывал тогда, чтобы оправдать собственную робость… Я не знал, что сделать попытку и быть отвергнутым гораздо лучше, чем упустить большое, искреннее чувство из-за неуместной гордости или нерешительности… Я не знал об этом, но всё равно я ничего не мог поделать с собой — когда я видел её, я чувствовал, как много она для меня значит, как сильно она мне дорога… Очень… Чересчур… Я проклинал себя… Глупое сердце… Потом я решил, раз уж ничего не удаётся с собой поделать, любить её про себя… Молча… Издалека… А ведь могло бы получиться классно…