Финляндская революция (Авторов) - страница 8

свои возможные силы для активной или пассивной контрреволюционной деятельности. Кроме того, можно быть уверенным в том, что пра­вительство, начиная классовую войну, постарается уже заранее устроить с этой целью внешнеполитические условия наиболее выгодным для себя образом, запастись на случай возможной крайней надобности иностранной помощью или, но крайней мере, обеспечить свой тыл от иностранного вмешательства. В ноябре финляндской буржуазии было бы гораздо труднее получить значительную помощь от германского пра­вительства, чем позже, зимою, когда немецкие войска освободились с русского фронта, - что нам всё же в ноябре или даже январе было очень трудно предвидеть.

Во-вторых, мы, центровики-социал-демократы, не хотели вступать в правительственный союз ни с какими буржуазными “демократами”, каковой союз был желателен для правых социалистов, как для поддерживающих революцию, так и для тех, которые выступали против неё. Без подобного союза, собственно, нельзя было и думать об осуще­ствлении той цели, которая мелькала в мыслях поддерживавших рево­люцию правых социалистов, т.е. об учреждении демократического правительства, в котором, по крайней мере, значительное большинство мест принадлежало бы социалистам, и в программе которого были бы ограничение спекуляции в продовольственной области и проведение различных демократических реформ парламентарным путём. То обстоятельство, что в этот завоевываемый посредством революции Красный сенат” вошло бы также, по крайней мере, несколько представителей так называемого аграрного союза, казалось этим правым социалистам, - что было вполне понятно, - весьма необходимым подкреплением. Имея это в виду, с их стороны и со стороны социал-демократической фрак­ции сейма велись переговоры с фракцией аграрного союза, а также, по всей вероятности, и с другими „прогрессивными” депутатами, “товарищ” Гокой ходил разузнавать у сенатских чиновников, согласны ли они оставаться на службе у “красного сената”. Итак, революционным стремлением “революционных” социалистов было собственно возрождение к жизни весеннего коалиционного сената в более целом виде, т.е. снабдив его социалистическим большинством и, пожалуй, отстранив более крайних реакционеров.

Этот результат и был бы в лучшем случае, по всей вероятности, невостребованным завоеванием ноябрьской революции, не больше. Больше этого Финляндское рабочее движение не способно было ещё завоевать. Часть организованных рабочих, без сомнения, требовала бы немедленно более крупного шага, но довольствующееся малым большинство нашего рабочего движения, обратившись сразу после достижения своей непосредственной цели против стремления к рабочей рево­люционной диктатуре, было бы тогда в состоянии легко подавить это требование в вообще действительный революционный голос пролета­риата. Свою цель, во всяком случае, большею частью это большинство тогда, конечно, могло бы осуществить. По размышлении теперь, после происшедшего, это кажется ещё более возможным, чем тогда. На­столько-то приблизительно финляндская буржуазия, по видимому, должна была бы тогда, по крайней мере, временно уступить революционному движению, чтобы легче спасти свои главнейшие интересы, которым революционное движение правых социалистов не угрожало. Из ноябрь­ской революции в Финляндии вышла бы, таким образом, по всей видимости, на самом деле буржуазная демократическая революция. В ря­дах организованных рабочих это вызвало бы непосредственно полный раскол: правая часть соединилась бы с буржуазией в общий фронт, “сохраняющий общественный порядок”, левая же часть перешла бы на позицию действительного революционного социализма или коммунизма, стремилась бы всё наступать вперед па буржуазное государство и на всех его властителей и пособников.