-Ладно, - махнул рукой Уран и стал воплощать задуманное в жизнь.
Отщипнув большой кусок глины, он бросил его на землю, добавил воды, и стал ногами месить глиняное тесто. Решив назвать будущего Гулема-Энкиду в честь одного из своих любимых Сварожичей – Энки, владыки и хозяина далекой галактики небесного океана. Долго разминал Уран глину, мял её в своих руках, лепил, творил. Взяв горсть земли, он вмял её в глину, тем самым укрепил земною силой тело Энкиду. Подмешав в глину щебень, он укрепил его кости каменной крепостью. От моря взял –кровь. От жаркого солнца–ясные очи. От облаков—мысли. От света—свет. От ветра – дыхание. От огня-тепло души. А змий Офион от себя лично добавил: шерсти клок - для волос, зубы - для рта, когти - для рук и ног. Ровно в полночь этот великий труд был завершон. Осмотрел Уран глиняное изваяние Энкиду и нашел, что оно как две капли воды похоже на Гавгамеша и даже намного лучше. Всем хорош Энкиду, вот только тело оставалось бездуховным, всего-то и нужно самую малость, вдохнуть в него жизнь, начертав на его лбу магические письмена. И тут, в самый последний миг Уран задумался, а зачем собственно говоря, нужно создавать искусственное, живое существо, да еще из глины, если любая демоница сможет родить такого и даже лучше. Что в пустой голове этого Гулема творится, никто ведь не знает, сможет ли он полностью подчиняться воле творца и не выйти из под контроля. Не натворит ли бед, не принесет ли новые страдания в этот мир, в котором их и так в избытке. Нет, не буду я вдыхать жизнь в тело Энкиду, решил Уран, а то еще обьвинят меня в трансплантации органов, подымется ненужная шумиха, не отмоешься. Такая реклама сыграет мне злую шутку, завтра каждый встречный и поперечный начнет слезно просить, сотвори то, оживи это. Нет! все это мне не по душе.
-Вот, что Офин, отвези ты этот кусок глины туда, откуда взял, - а сам, омыв руки, пошел спать.
- Ладно, - согласился Офион, кивая хвостом, а когда хозяин удалился, он принялся на все лады распекать свою судьбу. - Мою работу никто не ценит. Офион принеси глину! Офион унеси глину! А через минуту передумает, снова бегай, ищи ему глину. Нет уж, пусть этот кусок глины идет отсюда своим ходом, - и он, наклонившись над изваянием, начертал на лбу Гулема имя «Энкиду». - Это чтобы ты милок не забыл кто ты и каково твое имя. А теперь: по-моему хотению, по моему же желанию, оживи! - вдохнул в его ноздри дыхание жизни.
И в тот же миг, тело Энкиду задрожало, грудь начала подыматься, сначала чуть заметно, потом все сильнее и сильнее. Сердце забилось громче, а с уст слетел стон, он начал дышать. Веки дрогнули, глаза открылись. Он смотрел в этот мир ничего непоимающими очами.