«Дикая охота Стонхенджа».
Выполняя волю Феникса, они смешали землю и пепел до однородной массы, обмазав ею тайные письмена, присыпав и утрамбовав землею ногами, отправились доедать остатки пиршества. Фрукты, хлеб, сыр не влезали в горло, организм требовал мяса. Кое как обманув голод, они сидели и слушали ночь. В этот пред- рассветный час она открывалась пред ними в новых неведомых красках, о которых они даже не догадывались до этого времени. Сидели и слушали о чем шепчет ветер, о чем переговариваются между собою звезды, о чем кричит былинка сорванная на огромном лугу среди мириады таких же ее сородичей. Птицы, жуки, мошка и все то, что населяет и окружает этот мир, перешептывалось меж собою. Трава и деревья шелестели листвою, и как оказалось, даже камни обладали способностью издавать звуки, только нужно уметь их слушать. Все живет, все хочет дать понять другому, что оно божье творение и требует, да, да именно требует к себе уважительного отношения. Темень ночи разваливалась на части, отпадала кусками черной шелухи, небо серело, стали видны очертания предметов, звуки усилились, послышался треск, так трещит лед на реках. Это мрак ночи разваливался на куски, пропадая в пространстве, но при этом издавал чудную музыку, и в виде капель росы ложился на траву. Каждая былинка, каждый цветок напоенный этой божественной влагой благоухали, наполнив пространство густым ароматом свежести и блаженства. Первые робкие лучи розовеющего света прорезали горизонт. К звонкому треску рассыпающейся ночи и шелесту травы добавились трели всего живого населяющего необьятные просторы земли. Все пробуждалось, трещало, шумело и пело громче и громче, и вскоре все эти звуки превратились в удивительную и божественную песню. Тонкий кошачий слух различал каждую нотку, мельчайшую интонацию гимна пробуждения, весь этот величественный хор славил богиню рассвета, и даже камни Мегалита подпевали им. Песня неслась прямо к небесам, где на границе земли и неба парила Эос - богиня утренней зари. Раскинув от края до края земли радужные одежды света, она несла в этот мир добро и радость нового дня.
-Добрая богиня, - перешептывались меж собою травы и деревья.
- Розовопестрая Эос, - трещали жучки и червячки.
- Дарующая свет пробуждения, - щебетали птицы, и все живое тянулось к ней, как к матери.
А она, пестротропная, ласкала взором каждую былинку, каждый лепесток, дарила свет всему живому. Очарованные, околдованные её сказочной красотой крылатые коты запрыгали на месте, махая крыльями, стараясь подтянуть гимн света, мяукали, рычали да так не уклюже, что песнь тут же прекратилась. Жучки, червячки притихли, недовольно ворча. Своими сильным и безобразным рычанием, которые казалось исходили из самого горла, они испортили эту сказочную идиллию блаженства. Послышался ропот и тысячи недовольных глаз устремили свой взор в сторону невиданных до селе животных, посмевших прервать этот чарующий миг пробуждения. Сама же богиня только улыбнулась, услышав столь неуклюжее пение огромных крылатых котов, которые не замечая недовольных возгласов, продолжали рычать. Эос протянула к ним свои руки и лучем нежнейшего света погладила их по голове, по загривку. От ее прикосновения коты вытянув тело и хвост, мурчали мур-мур. Всего один миг длилось прикосновение нежных материнских рук, но сколько в нем было тепла и ласки. Всего один миг блаженства и луч света уже скользит дальше, ее ждут на другом конце света. Взмахнув пестротропными крыльями, она растаяла вдали, оставив за собою только шлейф цветных одежд из радужных оболочек эфира. Едва улетела богиня утренней зари, бездонное небо от края до края земли пронзил жаркий луч света. Это бог солнца Гелиос гнал по солнцепутью колесницу златогривых коней. Ослепительные доспехи бога пылали жаром яркого света, огненно красный шар вставал над землею, осветив Мегалит, холмы Девоншира и все то пространство болот раскинувшееся от края до края зеленым ковром. Зачарованные силой, мощью и нестерпным для глаз величием бога солнца, они смотрели в небо, не отрывая глаз.