Видите ли, психоанализ породил совершенно ужасные явления; среди них, например, мнение о том (об этом вы сейчас можете прочесть повсюду), что тайно, подсознательно каждый сын влюблен в свою мать, а каждая дочь влюблена в отца, и что это создает жизненные конфликты в подсознательных сферах души.
Так вот, все это, конечно, дилетантские интерпретации жизни. Но истинно то, что человек уже до своего нисхождения в земное бытие влюблен в своих родителей; он нисходит вниз потому, что они ему нравятся. Но здесь, разумеется, надо отличать то суждение, которое человек имеет о жизни, находясь на Земле, от того суждения, которое имеет человек, находясь вне земной жизни, между смертью и новым рождением.
В начале антропософской деятельности произошел следующий случай. Выступила одна дама, слышавшая о повторных земных жизнях, и заявила: нет, в антропософии ей нравится все остальное, но она не хочет быть причастной к повторным земным жизням — с нее вполне достаточно и одной; повторных земных жизней она не хочет. Так вот, тогда уже были вполне здравомыслящие приверженцы антропософии, которые приложили всевозможные старания к тому, чтобы объяснить этой даме, что это все–таки верная идея и что каждому человеку надо пройти через повторные земные жизни, но она не соглашалась. Ее уговаривали и так и этак. Затем она уехала. А через два дня она прислала мне открытку, что все же она не хотела бы еще раз родиться на Земле!
В подобном случае тот, кто хочет просто объявить истину, проистекающую из духовного познания, должен сказать людям следующее: конечно, может быть так, что вы, будучи здесь, на Земле, не видите никакой радости в том, чтобы вернуться на Землю в будущем. Но это ведь неважно. Здесь, на Земле, вы сначала пройдете через врата смерти в духовный мир. Этого вы хотите. Но захотите ли вы опять низойти на Землю — это зависит от вашего суждения в то время, когда вы уже не будете нести на себе тела. Тогда вы составите себе другое мнение. Совершенно различны те суждения, которые человек имеет здесь, в физическом бытии, и те, — которые он имеет там, между смертью и новым рождением. Там изменяется всякая точка зрения.
Так оно и бывает. Если вы скажете какому–либо человеку, какому–либо юноше на Земле, что он сам выбрал себе отца, то он всегда может возразить вам: как же я мог сам выбрать себе отца, который меня так бил? — Но он действительно сам его выбрал, ибо перед тем, как сойти на Землю, он исходил из другой точки зрения. Тогда он полагал, что побои будут для него благом. Над этими вещами не следует смеяться, все это абсолютно серьезно. Итак, человек выбирает себе родителей соответственно некоему образу. Перед собой он имеет для самого себя образ, чтобы стать похожим на своих родителей. Тогда он становится похож на них не в силу наследственности, но благодаря своим внутренним духовно–душевным силам, принесенным им из духовного мира. Поэтому с того самого момента, когда люди начинают судить всесторонне, исходя как из духовной, так и из физической науки, для них становятся немыслимыми такие огульные суждения: я, мол, видел и таких детей, которые только во второй период своей жизни становились более похожими на своих родителей. Конечно, это просто другой случай — эти дети сделали своим идеалом облик родителей и решили принять его сами.