— Кто — он? — переспросила Эвелина.
— Сегодняшний день, — уточнил Лапидус.
Эвелина посмотрела на запястье. До полуночи оставалось две минуты, так как ее маленькие наручные часы показывали двадцать три пятьдесят восемь.
— Через две минуты наступит завтра, — сказала Эвелина, выбираясь с чердака на захламленную лестничную площадку то ли соседнего, то ли еще более дальнего подъезда.
— Ты в этом уверена? — спросил Лапидус.
— Уже наступил, — сказала Эвелина, поджидая, пока Лапидус не проделает тот же самый путь, что и она минуту назад.
— Кто наступил? — поинтересовался Лапидус, выбираясь с чердака на захламленную лестничную площадку то ли соседнего, то ли еще более дальнего подъезда.
— Следующий день, — сказала Эвелина. — Третье июня.
— И мы еще живы, — удивленно сказал сам себе Лапидус.
Эвелина нажала кнопку лифта.
Кнопка не зажглась.
— Блядство! — выругалась Эвелина. — Пешком придется!
— Мы еще живы! — опять повторил Лапидус, быстренько сбегая вслед за Эвелиной вниз по лестнице.
— Не топочи так, — приказала она, — а то пока жив, а потом — нет!
— Куда мы сейчас? — спросил Лапидус, когда они уже оказались во дворе, и Эвелина торопливо, отчего–то пригибаясь, как при обстреле, направилась к своей машине.
— Мне надо тебя спрятать, — сказала Эвелина, садясь в машину, — хотя бы до утра. До восьми утра…
— А почему до восьми? — спросил Лапидус.
— Когда все это у тебя началось? В восемь?
— Да, — сказал Лапидус, вчера, второго июня, в восемь утра я сел не в тот троллейбус, там еще…
— Давай быстрее, — оборвала его Эвелина, — а то сегодня никаких восьми утра уже не будет!
— Ну и где ты меня спрячешь? — спросил Лапидус, когда Эвелина уже выехала со двора на улицу.
— Я хочу тебя спрятать у себя на работе, — сказала Эвелина, — больше мне ничего пока не приходит в голову!
— А где у тебя работа? — поинтересовался Лапидус.
— Я работаю на телевидении! — ответила Эвелина, увеличивая скорость.
— Не могу вспомнить, — задумчиво проговорил Лапидус, — никак не могу вспомнить…
— Чего? — недовольно спросила Эвелина.
— Куда мы тогда шли с дедом по узкоколейке…
— Меченый, — сказала Эвелина голосом Манго — Манго, — все же ты, Лапидус, меченый!