— Еще пять минут, — попросил Лапидус, — я хочу досмотреть сон.
— Пусть спит, — сказал Манго — Манго, — за пять минут ничего не изменится в этом аду!
— Нам еще далеко, — спросил у деда начавший уставать Лапидус.
— Жарко?
— Нет.
— Тогда терпи! — И дед зашагал еще быстрее, а солнце стало палить еще жарче.
— Все! — сказала Эвелина. — Надо вставать!
Лапидус открыл глаза. Дед все так же шагал вдаль по узкоколейке, которой, как и деда, давно уже не было на свете. Зачем они тогда шли? Лапидус этого не помнил, помнил лишь, что было очень жарко и путь был долгим, дед нес ведро с совком, а Лапидус перепрыгивал через шпалы вслед за ним, по одну сторону была — как и во сне — ограда из колючей проволоки, а по другую — большая холмистая пустошь, которая впоследствии превратилась в болото. В этом болоте водились ондатры, это Лапидус тоже вспомнил.
— Проснулся? — спросила Эвелина.
Лапидус молча смотрел на стену.
Надписи на ней изменились, теперь вместо «ХОЧУ ЕБАТЬСЯ!» было написано «ВХОД В АД!», а вместо «ДВЕ БЛИЗНЯШКИ ПО УТРУ ТРАХАЛИСЬ КАК КЕНГУРУ!» и «ДВЕ БЛИЗНЯШКИ ОДИН ЧЛЕН ОТСОСАЛИ НАСОВСЕМ!» можно было прочитать всего два слова: «ОН ИДЕТ!»
— Кто идет? — спросил у Эвелины Лапидус.
— Тут же ясно написано, — раздраженно ответила Эвелина: — Он идет!
— Вот я и спрашиваю: кто это — он!
— Не знаю, — сказала Эвелина, — но надо сматываться!
— А куда? — спросил Лапидус, — в Испанию?
— Если бы был пакет… — все так же раздраженно сказала Эвелина, — тогда можно было бы и в Испанию, а сейчас… Пошли!
Лапидус послушно пошел вслед за Эвелиной, вот только еще раз обернувшись, чтобы посмотреть на стену. Она была бетонная и без всяких надписей, возле стены сидела довольная крыса и потирала лапки.
— Они нас ждут? — спросил Лапидус.
— Не знаю, — не поворачиваясь, ответила Эвелина, — будем надеяться, что нет.
— А на чем мы поедем?
— На машине, — сказала Эвелина.
— А если они ее заминировали?
— Тогда взорвемся! — огрызнулась Эвелина и добавила: — Ты много смотришь телевизор!
— Много! — согласился Лапидус.
— Вот я и говорю, — сказала Эвелина, заворачивая за какой–то угол, где, по всей видимости, должен был быть выход с чердака, — ты слишком много смотришь телевизор, а потому тебе и мерещится всякая чушь…
— Но ведь они могут заминировать машину!
— Могут, — согласилась Эвелина.
— И тогда мы взорвемся!
— Взорвемся, — опять согласилась Эвелина, подходя к выходу.
— Тогда при чем здесь телевизор? — спросил Лапидус.
— Господи, — сказала Эвелина, — как ты меня достал за сегодняшний день, ты бы знал!
— А он еще не кончился? — спросил Лапидус.