— Вопрос в том, чтобы каждый раз искать более экстравагантную альтернативу, — прокомментировал кто-то.
Пока мы шли, возвращаясь в кампус, Кастанеда говорил о перспективной поездке в Аргентину.
— Цикл завершен, — сказал он нам. — Вернуться в Аргентину очень важно для меня. Я до сих пор не знаю, когда я смогу это сделать, но я вернусь. Сейчас у меня есть кое-какие дела здесь. В августе завершаются три года работы, возможно, я смогу поехать.
В этот вечер Кастанеда много рассказывал нам о Буэнос-Айресе, его улицах, районах, спортклубах. Он ностальгически вспоминал о Флорида-стрит с ее элегантными магазинами и прогуливающимися толпами. Он даже точно вспомнил известную улицу кинотеатров.
— Лаваль-стрит, — сказал он, напрягая память.
Кастанеда провел в Буэнос-Айресе свое детство. Он ходил в школу в центре города. Он с грустью вспоминал о том, что в это время о нем говорили: «шире, чем выше». Ребенку всегда больно слышать такие слова.
— Я всегда глядел с завистью, — сказал он, — на высоких красивых аргентинцев.
— Вы знаете, что в Буэнос-Айресе вы всегда должны принадлежать одному из клубов. — продолжал Кастанеда. — Я был из Чакариты. Нет ничего удивительного в том, чтобы посещать клуб Ривер Плейт, правда? Чакарита, напротив, всегда был в числе последних.
В те времена Чакарита всегда был распоследним клубом. Было трогательно видеть, как Кастанеда причислял себя к тем, кто всегда проигрывал, к неудачникам.
— Конечно, Ла Горда поедет со мной. Она хочет путешествовать. Она мечтает о Париже, — заявил он. — Ла Горда делает теперь покупки у Гуччи, она очень элегантно выглядит и хочет в Париж. Я всегда спрашиваю ее, почему именно Париж. Там ничего нет. Но у нее определенно есть какая-то идея о Париже, «городе света».
В этот вечер имя Ла Горды упоминалось очень часто. Кастанеда говорил о ней как об экстраординарной личности. Несомненно, он полон уважения и восхищения по отношению к ней. Что тогда должна была означать вся та подробная информация о ней, которую он нам предоставил? Я считаю, что этими комментариями, равно как и комментариями о еде и сне Толтеков, Кастанеда пытался помешать возникновению шаблонного представления о них. Их работа очень серьезна, их жизни очень аскетичны, но они не следуют каким-либо шаблонам и их нельзя втиснуть в традиционные нормы общества. Очень важно освободить себя от схем, а не заменить их другими.
Кастанеда дал нам понять, что, исключая Мексику, он не слишком много путешествовал по Латинской Америке.
— В последнее время я был только в Венесуэле, — сказал он. — Как я вам уже говорил, вскоре мне надо будет посетить Аргентину. Цикл завершен. После этого я смогу уйти. Знаете... правда состоит в том, что я еще не знаю, хочу ли я уже уйти, — последние слова он произнес улыбаясь. — Кто не имеет вещей, тот их не потеряет.