К. Т.: Дон Хуан всегда старается предоставить вам возможность дать собственное объяснение реальности и высказать свои предположения относительно того, что может стоять в скобках, так что вы можете видеть, насколько эти объяснения произвольны. Современные философы назвали бы это «разрушением» реальности.
К. К.: Дон Хуан интуитивно понимал, как работает язык как система — как эта система создает картины реальности, которые, как мы ошибочно считаем, раскрывают «истинную» природу вещей. Его учение было подобно клюшке, бьющей меня по голове, пока я не увидел, что мои любимые представления — это просто объяснения, сплетенные из всевозможных закрепившихся интерпретаций, которые я использовал для того, чтобы защитить себя от чистого чудесного восприятия.
К. Т.: Но тут иногда встречаются противоречия. С одной стороны, дон Хуан «десоциализировал» вас, обучая видеть мир без заранее составленных мнений. Но это можно рассматривать и как «ресоциализацию», потому что он окутывал вас новым набором представлений, просто давая вам другие интерпретации, новый виток реальности — хотя бы «волшебной реальности».
К. К.: Это как раз то, что мы постоянно обсуждали с доном Хуаном. По сути, он говорил, что он «остановил мое вращение», я же утверждал, что он «закрутил меня в другую сторону». Обучая меня магии, он давал мне новые очки, новый язык, новый способ видеть и находиться в мире. Я оказался заключенным между моим прежним уверенным представлением о мире и новым его описанием, магией, и прилагал все усилия к тому, чтобы сохранить одновременно новое и старое. Я чувствовал себя совершенно увязшим, как машина, у которой проскальзывает коробка передач. Дон Хуан был в восторге. Он сказал, что это означает, что я скольжу между описаниями реальности — между своим новым и старым восприятием.
В конце концов я увидел, что все мои предыдущие допущения основывались на представлении о мире как о чем-то, от чего я по существу отделен. В тот день, когда я на автобусной станции встретил дона Хуана, я был идеальным научным сотрудником, совершенно оторванным от жизни, пытающимся доказать свою несуществующую компетентность в вопросах, связанных с психотропными растениями.
К. Т.: И по иронии судьбы именно дон Хуан позднее ввел вас в мир «Мескалито», зеленокожего духа пейота.
К. К.: Дон Хуан ввел меня в мир психотропных растений в середине моего ученичества, потому что я был слишком глуп и самоуверен, что я, конечно, считал признаком своей искушенности. Я держался за свое обычное описание мира с невероятной силой, убежденный, что только оно является истинным. Пейот помог усилить едва уловимые противоречия в моих интерпретациях, и это помогло мне преодолеть типично западный способ видения мира