— Дону Хуану оно бы понравилось.
Да, это могло соответствовать действительности, потому что спустя несколько месяцев я прочитала в одной из его книг, какие стихотворения нравились дону Хуану: компактные, короткие, точные, с яркими образами. Но его ученик не признался, нравятся ли ему самому стихи. Как и в других случаях, он ограничивался лишь мнением своего учителя. Такая непрерывная связь с доном Хуаном и сегодня была поистине поразительна. Было нелегко верить в существование столь необычного человека, как дон Хуан. Однако после нескольких часов разговора с Кастанедой в это стало еще более сложно поверить. Именно этот упрек всегда бросали ему: он выдумал дона Хуана, потому что для индейца последний слишком умен и поэтичен. В самом начале энтузиазм побеждал любой скепсис.
— Как это произошло, что после стольких похвал твоей первой книге вдруг началась жесткая критика и полное неприятие?
— Вначале, — пояснил он с серьезным выражением на лице, — те, кто читали и анализировали мои книги, думали, что я обращаюсь к ним как ученый к ученым. — Он продолжал описывать свой крестный ход: — Я выступал с докладами в университетах и библиотеках, однако то, к чему я призывал, вызвало враждебную реакцию. Я говорил о том, что мы должны преодолеть наше чувство собственной важности.
Как только он начал в своей личной и общественной жизни вести совсем другой образ жизни, который нарушал правила игры в обществе, к которому он принадлежал, он не мог более оставаться сообщником большинства. В конце пояснения он заговорил о себе в третьем лице:
— Кастанеда сделался опасным, потому что он требовал разрушения существующих способов поведения.
Они не могли отнять у него титул доктора, но поставили под сомнение достоверность сообщаемых им сведений. Похоже, сегодня его это уже не волнует. Во время рассказа у него был серьезный тон, однако сразу после этого он вновь заулыбался и отбросил грустные воспоминания, как бабочка оставляет ставший бесполезным кокон.
Мне хотелось также узнать причину, по которой он впервые сам занялся переводом одной из своих книг — занятие, очевидно бесполезное и необъяснимое для того, у кого не так много времени и кто собирается написать еще две новые книги о доне Хуане и, возможно, еще несколько по другим темам. Когда я спросила Кастанеду днем раньше, получив от него рукопись, о причинах этого, он пояснил мне следующее.
— Это было очень трудно, — подчеркнул он и указал на Флоринду. — Мы сделали это вместе.
Флоринда покачала головой и возразила:
— Нет, нет, я высказала ему только мое мнение по некоторым вопросам. Он переводил сам.