и говорил, что именно там, в этой точке, собирается восприятие.
— Искусство сновидения, — однажды сказал он мне, — заключается в целенаправленном смещении точки сборки с ее привычного положения. Искусство сталкинга заключается в ее волевом закреплении в том новом положении, куда она сместилась.
Согласно объяснению дона Хуана, эти два искусства входят в философскую схему, именуемую путем воинов, или путем магов, — в набор предписаний, благодаря которым маги живут и действуют в мире. Следование предписаниям пути магов было для дона Хуана и его спутников высшим достижением магии. Дон Хуан верил, что, только строго придерживаясь пути воинов, маги могут найти энергию и целеустремленность, необходимые для путешествия в Неизвестном.
Дон Хуан любым возможным способом подчеркивал ценность прагматичного отношения со стороны практикующего сновидение и сталкинг. Он определял прагматичное отношение как способность нормального отношения к любым непредвиденным обстоятельствам, которые могут встретиться на пути воинов. Для меня он сам был живым примером такого отношения. Не было ни единой неопределенности или помехи, которая не могла бы развеяться одним лишь его присутствием.
Он указывал, что для того, чтобы перейти к этому желательному прагматичному отношению, практикующий должен обладать предельно податливым, гибким и сильным телом. Он говорил, что для магов физическое тело является единственной осмысленной для них сущностью и что разделения между телом и умом не существует. Маги верят, что физическое тело включает в себя как тело, так и ум, какими мы их знаем. Он говорил мне, что для того, чтобы уравновесить физическое тело как целостную единицу, маги рассматривают и иную конфигурацию энергии: энергетическое тело, которое известно также как другой, дубль, или тело сновидения.
Дон Хуан описывал искусство сновидения как возможность использования обычных снов в качестве утонченного входа человеческого осознания в иные миры восприятия. Он заявлял, что обычные сны можно использовать как лазейку, ведущую в другие области энергии, отличные от энергии мира повседневной жизни, но все же совершенно похожие на нее в своей глубинной основе.
Он говорил, что результатом такого входа является восприятие реальных миров, в которых можно жить и умереть, как и в том мире, где мы живем, и что все эти миры, хотя и поразительно отличаются от нашего, на самом деле очень похожи.
После того как я потребовал прямолинейного объяснения этого кажущегося противоречия, дон Хуан Матус вернулся к своей обычной позиции: ответы на все эти вопросы кроются в практике, а не в интеллектуальных рассуждениях. Чтобы говорить о подобных возможностях, человеку приходится использовать синтаксис языка, но, независимо от того, на каком языке он говорит, этот синтаксис ограничивает возможности выражения самим фактом его использования. Синтаксис любого языка соответствует только возможностям восприятия того мира, в котором мы живем.