Второго гостя священник не знал, и имени своего он не сообщил. Просто вошел и сел – как будто на все имел право.
– В борьбе Креста с Полумесяцем наступил решающий момент! – торжественно начал Гавриил Ригас, и отец Захарий недовольно поморщился. Он не любил высокопарных фраз. Слишком памятным было недавнее поражение…
– Подготовка восстания действительно ведется, – прервал гостя священник. – Впрочем, как и всегда. Но кто может обещать успех?
Отец Захарий бросил беглый взгляд на хворост, приготовленный для очага. Взял одну хворостинку и легко, словно играючи, переломил ее. Затем попробовал проделать то же самое с пучком, но безуспешно. Захарий внимательно посмотрел на гостей – поняли ли они, что он хотел сказать этим бытовым и ни к чему не обязывающим жестом.
– Вы хотите спросить, святой отец, – вмешался молчаливый спутник Гавриила Ригаса, – готовы ли к восстанию все греки, которые в своем религиозном одушевлении, в своей ненависти к врагам Креста должны будут поддержать нашу борьбу? Согласитесь, что борьба между поработителями и порабощенными должна была с самого начала принять жестокий характер. Тогда бы один народ истребил другой – не пощадив детей и женщин. Но такое истребление противно духу христианскому. Воевать между собой должны не народы, но армии…
– Первое и главное препятствие заключается в разобщенности христиан, проживающих в империи султана! – назидательно заметил отец Захарий. – Не забывайте, что кроме греков есть еще другие народы, уставшие быть рабами Оттоманской Порты. Это славяне и румыны. Они не меньше нас ненавидят турок. Но поддержат ли они греков? Не знаю. В Дунайских княжествах греков не любят. И все из-за того, что многие константинопольские аристократы, ставленники турок, безжалостно высасывают деньги из Дунайских княжеств.
– Стало быть, святой отец, – прервал Захария нетерпеливый Гавриил Ригас, – мы будем бороться в одиночестве. Пусть так!
– Наше одиночество еще более страшное, чем ты предполагаешь… – невозмутимо продолжил священник. – Греки разобщены. У них нет вождя.
– А вот тут вы ошибаетесь, отче! – вмешался в разговор безымянный гость. – У нас есть вождь…
– Кто же? – недоверчиво пожал плечами Захарий. – Неужто в горах Пелопоннеса появился неведомый смельчак, который способен объединить нас?
– Святой отец, вы, конечно, помните грека по имени Скарлатос Панталес Маврокордато де Челиче? – продолжил незнакомец, и в его ровном, невозмутимом голосе появилась поразившая Захария сила.
– Конечно, помню, Царство ему Небесное, – вздохнул священник, – мужественный был человек, прямой наследник Византийской короны. Но ведь он давно умер… Десять лет прошло с тех пор.