В старом зале аудиенций Королевского замка, бывшего некогда резиденцией князей Мазовецких, король Речи Посполитой Станислав-Август Понятовский беседовал со своими друзьями и советниками – Адамом Чарторыйским, Каролем Боскамп-Лясопольским и вездесущим камергером короля Рыксом.
В этот августовский, бесконечно душный день былой любовник Софии Витт задыхался от раздражения и гнева. Король, улыбаясь с утонченной издевкой, спросил у него, так ли хороша, как рассказывают, гречанка по имени София, приехавшая в Польшу разыскать Боскамп-Лясопольского и вместо этого вышедшая замуж за недалекого шляхтича Витта. Кароль пожал плечами, промолчал, отделался неловкой, льстивой улыбкой. Но Станислав-Август требовал ответа, и Боскампу-Лясопольскому пришлось подтвердить, что новоиспеченная графиня Витт необыкновенно хороша. Задыхаясь от зноя и обливаясь потом, Кароль отвечал на бесконечные вопросы короля и, мазок за мазком, описывал красоту Софии…
– Головка ее напоминает голову известной Фрины, черты достойны резца Праксителя. Самые прекрасные в мире глаза и губы, линия подбородка достойна восхищения, волосы – словно у Дафны… – говорил Лясопольский, но тяжелая, гулкая ненависть к королю, словно веревка колокол, раскачивала его сердце.
– И зачем же ты оставил такое сокровище этому ничтожеству Деболи? – усмехнулся король, которому история Лясопольского показалась очень забавной. – Мне донесли, что твоя красавица бежала из Константинополя при помощи опиомана-врача, а потом вышла замуж за этого глупца Витта…
– Меня отозвали из Константинополя! – Кароль почти не скрывал обиды. – Я повиновался приказу Вашего Величества. К тому же в Варшаве меня ждала невеста, пани Домбровская. Божьей волей я ныне женат.
– Божьей волей твоя гречанка стала графиней! – рассмеялся король. – И князь Адам посоветовал мне пригласить ее ко двору, украсить собой этот старый замок.
– Właśnie tak[15]… – поспешил подтвердить Чарторыйский. («Смеется, рисуется, – думал Боскамп-Лясопольский, с ненавистью вглядываясь в красивое, холеное лицо короля. – Успел позабыть о том, что на престол Речи Посполитой его посадила русская императрица Екатерина. Наш дражайший король был ее любовником в те далекие времена, когда именовался всего лишь Станиславом-Августом Понятовским. Ему ли осуждать меня!»)