– Мою благородную кровь, – сказала я – и находящийся в моем распоряжении серебряный ларец Марии де Гиз.
Он подался вперед, и я могла бы поклясться, что его уши слегка шевельнулись и тоже подались в мою сторону, словно уши демона.
– Стало быть, вы признаете, что он у вас.
Мне надо было быть осторожной – ведь я не знала, у кого на самом деле находится сейчас ларец. Как бы то ни было, мне не хотелось быть уличенной в откровенной лжи.
– Может быть, да, – ответила я. – А может быть, и нет. Однако вы так считаете и именно потому и льстите мне.
Вокруг нас толпились люди, оживленно гомоня что-то о лежащем в гробу полусгнившем трупе Хантли и о том, как его одним махом лишили всех титулов и земель. Никто не обращал на нас ни малейшего внимания.
– Я вовсе не льщу вам, – сказал Блез Лорентен. – Разве не правда, что вы – внучка герцога де Лонгвиля? Королева Екатерина прекрасно это знает, осведомлена она также и о том, что ваш брак был заключен по протестантскому обряду и к тому же без вашего согласия. Если бы вы оказались во Франции, под покровительством королевы Екатерины, церковь без каких-либо затруднений аннулировала бы его. Вы могли бы сами выбрать себе мужа из цвета французской аристократии, либо вернуться к вашему статусу вдовы, со своим собственным великолепным поместьем, скажем, в Нормандии, на берегу моря.
– Все это: и аннулирование моего брака, и знатный муж, и великолепное поместье, – промолвила я, – станут реальностью, если я вручу серебряный ларец королеве Екатерине, не так ли?
Он улыбнулся и развел руками.
– Ну, разумеется.
– А если бы я не захотела покинуть Шотландию? – осведомилась я. – Если бы вместо этого я потребовала бы золота? Как вы думаете, какую цену могла бы заплатить мне королева Екатерина за то, что у меня есть?
Он шагнул ближе. Я невольно попятилась.
– Очень высокую цену, – прошептал он. – Но мне придется спросить у нее самой.
– Так спросите.
– Сначала мне хотелось бы удостовериться, что вы говорите правду. Быть может, вы покажете ларец мне? Более всего королева Екатерина желает получить пророчества Нострадамуса.
– Боюсь, что вам придется поверить мне на слово. – Я почувствовала, как мною начинает овладевать паника – он придвигался ко мне все ближе и ближе, заставляя меня отступать к краю толпы. – Месье Лорентен, прошу вас, отойдите, вы мешаете мне выйти из зала, а между тем мне надо спешить к королеве.
– Нет, – проговорил он, – вам ни к чему спешить к королеве. Думаю, вы будете намного более склонны показать мне ларец, если мы окажемся наедине – вы и я, n’est-ce pas?