Но насторожило не это, а нарисованное вокруг шкатулки ограждающее заклинание. Оно было исполнено кровью, как и другие магические формулы и знаки на поверхности стола.
Зедд распознал некоторые элементы рисунка. Он не знал никого из живущих, кто мог бы решиться на подобное. Магические знаки не обладали стабильностью, что делало их запредельно опасными. Любой из них, будь выполнен неточно, мог мгновенно убить. Эти знаки, да еще изображенные кровью, были среди наиболее страшных из всех существующих заклинаний. Их успешное применение было совсем не той областью знаний, которую Зедд за всю свою долгую жизнь, полную учения, тренировок и практики, когда-либо пытался освоить.
До сих пор столь ужасные магические формулы Зедд видел только раз в жизни. Их начертал Даркен Рал – отец Ричарда, – когда творил завершающие заклинания, входящие в процесс открывания шкатулок Одена. И одна открытая им шкатулка стоила ему жизни.
Вокруг самой шкатулки, прямо в воздушном пространстве светились зеленью и янтарем дополнительные потоки магических полей. Они чем-то напоминали те светящиеся линии контролирующей сети, которую в этой же самой комнате использовали для исследования магии Огненной Цепи, но эта трехмерная структура была несколько иной. Светящиеся линии пульсировали, будто были живые. Зедд полагал, что в этом есть определенный смысл. Сила Одена была силой самой жизни.
Другие линии, проходящие через пересечения зеленых, а местами и янтарных линий, были черными, как сама шкатулка. Смотреть на них было все равно что смотреть через узкую щель на саму смерть. Магия Ущерба в сочетании с магией Приращения образовывала такое сплетение сил, подобия которому Зедд не предполагал встретить в своей жизни.
Вся эта паутина из света и тьмы висела в пространстве.
Сама же шкатулка Одена находилась в ее центре, напоминая толстого черного паука.
А рядом лежала раскрытая «Книга Жизни».
– Никки, – наконец-то с большим трудом смог спросить Зедд, – во имя Создателя, что ты сделала?
Подойдя к столу, Никки обернулась и пристально смотрела на него долгую тревожащую минуту.
– Во имя Создателя я не сделала ничего. Я сделала все во имя Ричарда Рала.
Зедд отвел взгляд от той ужасной вещи, что располагалась внутри светящихся линий, чтобы взглянуть на женщину. Ему было трудно дышать.
– Никки, что ты сделала?
– Единственное, что могла сделать. То, что и должно было быть сделано. То, что могла сделать только я.
То, что в результате синтеза обеих сторон дара удерживало шкатулку Одена внутри сверкающей паутины, находилось за пределами воображения. Это была субстанция, подходящая для ночных кошмаров.