Хуанита молча смотрела на нее. Ее щеки горели, голова откинулась назад, руки сжимались в кулаки.
— В таком случае я отправлюсь куда-нибудь в другое место. Но я не понимаю вас. Вы всегда хотели, чтобы я сделалась монахиней…
Сестра Тереза подняла руку и прервала ее слова.
Привычка к повиновению так сильна, что люди готовы скорее идти на смерть, чем изменить ей. Этот жест Хуанита знала хорошо: его боялись в школе.
— Думай хорошенько, — произнесла сестра Тереза. — Думай прежде, чем говорить подобные вещи.
— Да, да, — настаивала на своем Хуанита. — Если вы и не уговаривали меня словами, зато вы употребляли все средства, чтобы склонить меня к монашеству, хотели сделать так, чтобы мне не было другого выбора.
— Думай, что говоришь. Не впутывай меня в такие дела.
Хуанита замолчала. И вдруг с фотографической точностью в ее голове пронеслись воспоминания о тысячах разных случаев из ее школьной жизни.
— Хорошо, — заговорила она. — В таком случае вы сделали все возможное, чтобы я возненавидела это монашество.
— Вот как! — прошептала сестра Тереза с улыбкой.
— Стало быть, вы не хотели, чтобы я стала монахиней, — продолжала Хуанита, подходя к ней ближе и впиваясь глазами в ее лицо.
Но это лицо было непроницаемо и твердо, как камень.
— Отвечайте же! — воскликнула Хуанита нетерпеливо.
— Не все годятся для монашеской жизни, — обычным поучительным тоном заговорила сестра Тереза. — Я знала многих, которые потом жестоко страдали только потому, что ложно поняли свой долг. Я слышала, что из-за этого иногда разбивалась целая жизнь. Двух таких людей я знаю сама.
Хуанита, нетерпеливо ходившая взад и вперед, остановилась и посмотрела на сестру Терезу. Комната уже погрузилась в вечерний сумрак. Монастырская тишина действовала угнетающим образом.
— А вы сами годились для монастырской жизни? — неожиданно спросила Хуанита.
Ответа не последовало.
Хуанита вдруг опустилась на стул. Она явилась в монастырь голодной и усталой, и ей стало дурно. Серый сумрак, царивший в этих стенах, казалось, намекал на жизнь, лишенную всяких надежд.
— Желала бы я знать, кто этот другой, — прошептала Хуанита.
Вдруг она вскочила с места и порывисто поцеловала сестру Терезу.
— Я всегда боялась вас, — заговорила она со смехом, который изумил ее саму.
Потом она опять опустилась на стул. В комнате стало совсем темно, и лишь окно белело серым четырехугольником.
— Я так голодна и так устала, — промолвила Хуанита слабым голосом, — но я все-таки очень рада, что приехала сюда. Я не могла и часу оставаться в Торре-Гарде. Марко женился на мне из-за денег. Деньги нужны были для каких-то политических целей. Без меня их нельзя было достать — вот меня и втянули.