Муж должен лучше других знать, что подтолкнуло Леночку к самоубийству. И кому, как не Олегу, пытаться скрыть то, куда не обязательно совать нос посторонним, а мне – так тем более?
Я набрал номер, прижал мобилку плечом, вернул руку на руль. Линия освободилась, когда мне надоело перезванивать. До таксопарка проще доехать, чем дозвониться.
– Слушаю! – оглушил грубый женский голос.
Мое воображение обрисовало собеседницу ярче некуда. Мне привиделась широкоформатная дама с усами, всю жизнь просидевшая в диспетчерской таксопарка.
– Девушка! – я ей нагло льстил. – Подайте мне машинку ко входу в морской колледж, пожалуйста, ровно через два часа. За рулем должен сидеть водитель с позывным “Сантана”.
– Щас посмотрю! – рявкнула усатая.
Четверть минуты спустя ревущий голосище вновь заставил трубку вибрировать вместе с моим плечом:
– “Сантаны” в городе нет. Будет другая машина.
– Мне нужен только “Сантана”!
– Где я его возьму?! Он вчера повез клиентов к морю.
Количеством децибел ее голос соперничал с пушечной канонадой. Ударная волна едва не прошила насквозь мою барабанную перепонку.
– Когда вернется? – спросил я, и сразу отдернул руку с телефоном на безопасное расстояние от уха.
– Почем я знаю? – грохнуло из динамика. – Может, завтра вечером.
– Ого! – крикнул я трубке. Теперь я держал ее на вытянутой руке. – Он что, повез ваших клиентов на Лазурный Берег?
– Кто платит, тот и музыку заказывает! – напомнили мне, скрежетнув зубами. – Я пришлю другую машину.
– Нет, спасибо. Извините за беспокойство.
Представляю, как ее обрадовали длинные гудки.
Хронометр показывал без двух минут полдень. Я успел проголодаться, и был готов проглотить диплодока.
Я подрулил к киоску. Девушка в кокошнике, чистом как роба кочегара, не бесплатно всучила мне дюжину сдобных булочек. Не кабанчик на вертеле, но лучше, чем ничего.
Вековой каштан на соседнем квартале подарил моей машинке лоскуток тени. Утопая в расплавленном асфальте, я доплыл до мрачноватого двухэтажного здания.
*
*
За столом восседало существо с фигурой холодильника. Личико бульдозера, ладошки размером с кирпич, в плечах косая сажень.
Клинок чуть короче мачете впился в кусочек сала величиной с сейф, что занимал полкабинета. От буханки хлеба осталась одна горбушка, покрытая дюймовым слоем масла. За версту разило чесноком. Обед рядового следователя из убойного отдела подходил к концу.
Литровая чашка, до краев наполненная чаем, при моем появлении застыла в воздухе.
– Здравствуй, Игорек! Как твой драгоценный аппетит?
– О, нет! Только не это! – с тракторного лица слетело всяческое упоминание об улыбке. – Что за дурная привычка – портить людям настроение после еды?