— Пока — рисовал. Наброски. Писать буду потом. Некоторые. И учту ваше мнение при выборе, — Верещагин протянул альбом. — Прошу оценить.
'Новик' возвращается из боя, вслед ему бьют из пушек вражеские крейсера… Порт — Артурская эскадра на рейде… Подрыв 'Хатсусе'… Ого! — Даже на точках, обозначающих головы и лица японских моряков, прыгающих за борт, читается ужас, который они в тот момент испытывали…
— Великолепно, Василий Васильевич! Честное слово не понимаю, зачем вам самому идти вместе с нами в бой?
— Да потому, что меня, в первую очередь, интересуют не ваши разлюбезные корабли, Степан Осипович, а люди. Матросы и офицеры возле пушек, на мостике, в кочегарках, в лазарете, в конце концов. Неужели непонятно? Я хочу видеть выражения их лиц во время боя, ситуации, которые самому не придумать…
— Хорошо, — без всякого воодушевления в голосе произнёс Степан, — в следующий выход обещаю взять вас с собой.
— Разрешите, Степан Осипович? — постучавшись, в салон зашёл Молас.
— Милости прошу. Сейчас должны подать обед, Михаил Павлович, не откажетесь составить нам компанию?
— С удовольствием, благодарю. — Командиры кораблей и начальники отрядов уже представили рапорты?
— Точно так. О повреждениях и потерях подробно, я думаю, стоит поговорить позже, но предварительно — ничего особо серьёзного, за исключением минной пробоины на 'Палладе', разумеется.
— А результаты операции?
— Здесь всё более или менее ясно: уничтожены или выбросились на берег семь транспортов, причём все выбросившиеся подожжены артиллерийским огнём либо минами, потоплен крейсер 'Акицусима', крейсер 'Итсукусима' избит артиллерией и добит миной, крейсер 'Хасидате' после полученных повреждений выбросился на берег и вряд ли будет способен принять участие в войне. Старый броненосец 'Чин — Иен' поражён миной и тонул, когда отряды Вирена и Матусевича отходили на соединение с нами, кроме того, потоплено у противника два миноносца первого класса точно, а возможно и три, три миноносца второго класса точно, а возможно и четыре. Это про потери в кораблях…
— А об остальном после обеда — думаю, в дверь стучится именно он, — улыбнулся Макаров.
Действительно — вестовой внёс поднос с закусками и графином. Адмиралы и художник устроились за столом. Закусок принесли немного, но для аперитива вполне достаточно: астраханская селёдочка с луком, яйца — кокот, маринованные рыжики, которые прислала Макарову сама Мария Фоминична Белая, жена командующего артиллерией Порт — Артура, и то, что вся эскадра давно уже называла 'макаровский разносол'…
Когда стала созревать редиска на квантунских огородах, Степан попросил своего повара приготовить нехитрый салат, который очень и очень уважал под водочку, как в конце двадцатого, так и в начале двадцать первого веков. А всего делов‑то: порезать тонкими кружочками редис и солёные огурцы, смешать, и в морозилку. Но только до состояния, чтобы слегка ледком прихватило, не заледенело… Ух и закуска!