Негромко кашлянув, я подошел ближе, остановившись возле комода и как бы невзначай положив на него полученный по почте «подарок». «Ага, не дай бог, увидит – всю ночь будем книжки читать».
Жанна тем временем медленно повернулась ко мне и, бросив взгляд на валяющиеся возле кровати коробки, виновато произнесла:
– Андрюш, ты прости, но я, кажется, все наши деньги потратила.
Я сунул руку в карман и, ощупав толстую пачку купюр, мысленно усмехнулся. «О! Женщины, женщины!»
– Вообще-то я не хотела, но… просто мы с Виолеттой немножечко увлеклись, ну и… ты сам понимаешь.
Я улыбнулся.
– Понимаю.
Моя хитрая женушка изящно повела плечами, изображая «раскаявшуюся грешницу», и тут же похвасталась:
– А мне Виолетта обещала новый роман Дон-Скорчевского раздобыть. Сказала, что его можно утром забрать, на ресепшене.
– Новый роман?! Виолетта Матвеевна?! – сказать, что я был ошарашен, означало не сказать ничего.
– Ну да. А ты что, не веришь?
– Ну-у… верю. Наверное, – озадаченно пробормотал я, мазнув взглядом по крышке комода.
– Тебе, кстати, кто-то письмо прислал, – неожиданно заметила Жанна, указав на какой-то конверт, белеющий во тьме около головизора. – Его, наверно, под дверь подсунули, пока нас не было.
– А ты его что, не читала?
– Да нет. Там же написано «Андрею Фомину, лично в руки», – удивилась жена.
Я, впрочем, удивился не меньше, зная, какая она любопытная. Мне даже неудобно стало: «Я, выходит, ее посылки вскрываю, а она… Н-да. Придурок. Как есть. Полный придурок. Почти козел, хм, безрогий».
– Почитаем? – хитро поинтересовалась Жанна, почуяв мое замешательство.
– Ну уж нет! – рассмеялся я, делая шаг навстречу и заключая супругу в объятия. Отрезая ей путь к отступлению. – Всё утром, милая. Всё. Утром.
– Ты думаешь? – лукаво улыбнулась она, даже не пытаясь сопротивляться.
– Уверен, – твердо проговорил я, любуясь своей ненаглядной.
Проникающий в окно лунный свет серебрился в ее волосах, отражаясь тенями и бликами от кажущейся бархатной кожи, играя локонами, окутывая их призрачной дымкой. Волшебной, как ночь, и такой же, как ночь, таинственной. И хотя по жизни я совсем не поэт, но в этот миг… В этот миг я просто не смог промолчать, наклоняясь к ушку любимой, повторяя рождающиеся сами собой строки:
Свет струится в твое окно,
Разговоры оставь на время.
Ночь – как ты, вы опять – одно.
Этот свет для тебя – не бремя.
Свет страдает в окне твоем,
Разговоры оставь на утро.
То, что ночь. То, что вы – вдвоем.
Позабудь и поступишь мудро.
Свет играет в окне твоем
Звездным бликом, Луной, Зарницей.
Ночь растает прошедшим днем,