– Пётр. Пётр Барабаш. С Уралии мы, с Новобычанска Нижнего.
– Иван Костенко, с Закусалы, – ответил Иван Семёнович, щурясь здоровым глазом, пожимая руку бывшему противнику. Потом кивнул в мою сторону и добавил. – А это Андрюха с Москонии.
– Пётр.
– Андрей.
Мы поручкались и…
– Ну что, мужики? Надо бы отметить дело такое, – с ходу предложил Пётр, указав на барную стойку, за которой вновь появился бармен.
– Це добре, – согласился Иван Семёнович и повернулся ко мне. – Ну що, Андрий, пишлы выпьемо, колы прыгощають?
– Не, мужики. И рад бы, но… дела, – развел я руками, оглядываясь. Жанна уже закончила сматывать поливочный шланг и теперь направлялась к нам, решительная и строгая. «Ох и всыплет же она мне сейчас по первое число». Однако, к моему удивлению, ругаться супруга не стала, лишь укоризненно глянула на меня, а потом на Ивана Семёновича.
– А що я? Я ничого, – виновато поежился пан Костенко под пристальным взглядом Жанны. Верхние пуговицы на его рубашке оказались оторваны, и потому он, как бы по привычке (как мне показалось, типично армейской привычке), принялся оправлять ворот, пытаясь прикрыть волосатую грудь и татуировку на ней. Довольно странную татуировку. По смыслу странную.
– Помылкы молодости, – пояснил Иван Семёнович насчет тату, уловив наш с женой интерес, а затем, запахнув рубаху, повернулся к бритоголовому. – Пишлы, Петро. Горилка жда нэ будэ.
Однако далеко уйти они не успели, остановленные вполне резонным вопросом:
– Господа, кто будет ущерб возмещать?
Отельный гид и та самая официантка, которая стала невольной причиной произошедшего, смотрели на нас вопросительно. Хотя и немного настороженно. Местные «униформисты» уже привели в относительный порядок помещение бара, кое-как подняв и расставив столы, диваны, и кресла, убрав осколки и мусор, но, все же, не до конца – разгром мы тут учинили, прямо скажем, серьезный.
– Ущерб? – переспросил Пётр, словно не понимая, о чем идет речь, потом пожал плечами и бросил презрительно. – Говно вопрос. На мой счет запишите.
– Ни, Петро, так нэ можна, – неожиданно возразил ему Иван Семёнович. – Половына моя.
– Заметано, – подтвердил уралец, хлопнув по плечу своего нового знакомого.
Мне отчего-то стало стыдно.
– Я тоже подписываюсь.
– Ты?! – оба, и Пётр, и Иван Семёнович, удивленно уставились на меня.
– Ну а чо? Чем я хуже?
– Ладно, – согласился Пётр через пару секунду, одобрительно качнув головой. – Твоя доля пятая. А мы с Иваном в пополаме пойдем. Так, Иван?
– Годыться, – усмехнулся Иван Семёнович, подмигнув мне. – Не дрейфь, Андрюха. Прорвёмся.