рассматривал. Я чувствовала, как его взгляд медленно скользит по моему телу, обжигая
вниманием на грани непристойности. Задержался на вырезе блузки, сковал шею, словно
ошейником, и двинулся вверх, пока не остановился на моих губах. Зафиксировался на них.
Я от волнения прикусила нижнюю губу и выпустила её, вдруг осознав, что только что
непроизвольно сделала. Края его губ дёрнулись вверх.
— Кодексу, говоришь. Ну хорошо, — он задумался на миг, словно соглашаясь. Прям сама
невинность и галантность. — Поужинаем сегодня вместе?
— Не могу. У меня неотложные дела.
— Нет у тебя никаких дел. Я же вижу, — заговорщически прошептал он и, наклонившись, взял мою кисть в свою, перевернул тыльной стороной вниз. — Какая ладошка маленькая.
Погадать?
Я аккуратно вытащила руку из его цепких длинных пальцев. Нашёлся цыган!
— Нет уж, спасибо. Сама разберусь как-нибудь.
— Не получится, — вдруг жёстко произнёс Алан, заставив меня нахмуриться.
— Что не получится?
— Убежать... Всё равно будешь моей, — его глаза хищно сверкнули, а губы исказила
ироничная усмешка. — Тебе же понравилось сегодня ночью?
— Что-о-о?
— Я ещё приду. И так будет до тех пор, пока не согласишься.
Я в своём уме? Предательский жар от воспоминаний медленно разливался по моему телу, без усилий превращаясь в возмущение от его слов. Утром чуть от страха не обделалась, а
он думает, что мне приятно было? И хочет ещё?
— Знаешь, что! — вдруг выпалила я. — А не пойти ли тебе на... — и осеклась, к счастью, вспомнив, что нахожусь на работе, а он, как никак, клиент банка. И не абы какой, а
привилегированный.
— Увидимся ещё, — он хитро улыбнулся, встал и вышел из кафе, оставив меня в полной
прострации.
Он что сейчас сказал? Что он был у меня ночью? Это что, блин, не сон? А ещё что сказал?
Что придёт? О чё-ё-ёрт... Я испугалась, и, в то же время, внизу предательски заныло, причиняя неуловимую боль. Да что происходит? В самом-то деле?
Тут уже не до обеда. Вернее, не до его остатков или, правильнее, объедков. Я сидела и
задумчиво смотрела в окно, как вип вышел из здания, не оглядываясь, сел в машину и
уехал.
В голове мысли ходили по кругу, вытаптывая и расширяя тропинку. Всё равно будешь
моей... Тебе понравилось... Ещё буду приходить... Пока не согласишься... Поиграет
немного... Отклика не увидит... И надоест... А если нет... Затем потрясла головой, заставляя
их заткнуться. В самом деле! Это моя голова, нечего в ней маршировать!
Встала, захватив сумочку, и пошла разбираться с Усачёвой. В кабинете, вольготно
откинувшись в моём кресле, сидел Геннадий Петрович, ухмыляясь. Никак котяра сметаны