– Но, папочка…
– Никакихъ «но». Это азбука раціональной гигіены. Понимаешь-ли, несчастная, какому искалѣченію подвергаешь ты данный тебѣ природою и дивно приспособленный организмъ? Замуравливая себя живьемъ въ этотъ возмутительный ящикъ, ты подвергаешь свое тѣло медленному умиранію. Ты затрудняешь пищевареніе, кровообращеніе, дыханіе. Затѣмъ, ты готовишься быть матерью. Физіологія поясняетъ намъ… Впрочемъ, нѣтъ, я увлекся. Ты дѣвушка, ты еще не должна объ этомъ думать. И тѣмъ не мѣнѣе, ты готовишься… Но все равно, я сказалъ: пищевареніе, кровообращеніе, дыханіе…
– Папочка, вѣдь безъ корсета нельзя нигдѣ показаться… – робко возразила Лиза.
– Не противорѣчь! Я не допущу, чтобъ моя родная дочь…
– Вѣдь надо сейчасъ ѣхать съ визитомъ къ Ольгѣ Степановнѣ, тамъ будутъ гости…
– Ты поѣдешь безъ корсета. Впрочемъ, погоди. Что такое – визиты? Имѣетъ-ли этотъ безсмысленный обычай логическое, иди нравственное, или гигіеническое оправданіе? Ты знаешь-ли, какъ разсуждаютъ объ этомъ мыслители, моралисты, и наконецъ, репортеры?
– Не знаю, папочка, но только… надо послать за каретой, не правда-ли? Нельзя-же на извозчикѣ ѣхать.
Макаръ Андреевичъ отступилъ на два шага, и на этомъ разстояніи устремилъ на дочь пронизывающій взглядъ.
– Карету? Ты сказала: карету? Но вѣдь наемная карета – это вмѣстилище всевозможныхъ микробовъ и бактерій. Въ ней могли два часа назадъ везти опаснѣйшаго больного, оставившаго въ ней болѣзнетворныя выдѣленія. И ты хочешь ѣхать въ такой каретѣ!
Лиза пожала плечами, и съ недовольнымъ видомъ опустила голову. Макаръ Андреевичъ тоже потупился и запустилъ пальцы въ бороду.
– Хорошо, – сказалъ онъ черезъ минуту. – Я самъ съ тобою поѣду. Ты говоришь, у нихъ будутъ гости? Прекрасно, я поговорю съ этими затянутыми въ корсетъ дамами. Я объясню имъ, какую роль играетъ корсетъ по отношенію къ естественному развитію организма. Иди, я буду одѣваться. Но сними корсетъ, сейчасъ сними!
Лиза вышла со слезами на глазахъ.
Черезъ часъ отецъ и дочь садились на извозчика. У Макара Андреевича въ рукахъ былъ какой-то свитокъ, который онъ тотчасъ-же развернулъ. Оказалось, что это кусокъ гуттаперчевой клеенки, употребляемой при операціяхъ. Онъ тщательно прикрылъ имъ сидѣнье пролетки.
– Такимъ образомъ, наше платье дѣлается непроницаемымъ для микробовъ, гнѣздящихся въ подушкѣ дрожекъ, – объяснилъ онъ. – Постой, куда ты? – вдругъ обратился онъ къ извозчику. – Объѣзжай кругомъ, я не позволю ѣхать по тѣмъ улицамъ, гдѣ торцовая мостовая.
– Почему? – изумилась Лиза.
– А ты не читала въ газетахъ, что такое торцовая мостовая? – заволновался Макаръ Андреевичъ. – Это цѣлая лабораторія болѣзнетворныхъ міазмовъ, гнѣздилище опаснѣйшихъ микробовъ. Сосновое дерево, вбирая въ себя нечистые экскременты, предается гніенію и можетъ служить источникомъ ужаснѣйшей заразы. Изумляюсь, какъ не уничтожатъ торцы, послѣ того какъ указано наукой, что единственная гигіеническая мостовая – булыжная.