Пять лет до Судного дня, Зона, недалеко от Рубежа
Остальная часть пути до летнего загона проблем не принесла. Только несколько раз обогнули по широкой дуге попадавшиеся на дороге аномалии. При приближении к ним из динамика датчика Сиплого раздавался характерный писк. Но Артем заметил, что за несколько секунд до этого Квашня как-то нервно вздрагивал и судорожно втягивал носом воздух. Предчувствия бывалого сталкера поражали воображение парня. Ничего подобного ему видеть еще не доводилось. Хотя, если судить по случившемуся за последний день, казалось, что он больше никогда в жизни не будет ничему удивляться. Настолько плотно мелькали перед глазами произошедшие события.
От ограждения летнего стана уже не осталось ничего. Вероятно, ленивые сельчане, не желая утруждать себя походами в лес, растащили забор на дрова. Но домишко, о котором рассказывал Сиплый, стоял на месте. Правда, вместо стекол окна были забиты фанерой, а на форточках – натянут дырявый целлофан. Скорее всего, работающие на полях механизаторы использовали его последние годы для отдыха во время посевной или уборочной страды. В сенях были свалены в кучу части разобранных агрегатов, тряпки и различный мусор.
Отодвинув ногой в сторону мешающие в проходе вещи, Квашня вошел внутрь.
– А здесь уже давно никого не было. По углам паутина и пыль везде толстым слоем. Так что, уверенно можно размещаться на ночевку. Гляньте-ка, даже дрова возле печи лежат. Аккурат на ночь должно хватить. Степа, ты по округе пошерсти малость, вдруг что не так. Я еще чердак и подпол проверю, а ты, Везунчик, займись печью. Хоть ужин горячий поедим, надоело до чертиков всухомятку жевать тушняк да сало.
Сиплый без лишних разговоров побежал на улицу. По пути чертыхнулся, запнувшись в полутьме о валяющиеся на полу сеней предметы. Из предбанника раздался грохот и ворчливый матерок сталкера. Квашня аккуратно полез по ветхой скрипящей лестнице на чердак. Оттуда послышался его радостный голос:
– Вот оно чё! Самое то! Сеном все забито, так что спать будем наверху! А запах умопомрачительный! Видать, кашицы и душицы на покосе было до чертиков. Лафа!
– Кашки, – поправил сталкера Артем.
– Какой еще кашки? А-ачхи! – глухо раздался сверху возглас Квашни. – Ты чё там, Везунчик, по манной кашке соскучился, чё ли? А-ачхи! Пылищи скока! А-ачхи!
– Нет, вы не поняли. Я не крупу имел в виду. Кашка – так в народе клевер называют.
– Кашка-простоквашка. Поучи еще старого дурня… А-ачхи! Хе-хе-хе! А-ачхи! – наверху послышалась возня и шуршание. Вероятно, Квашня ворошил сено, подняв в воздух тучу пыли, отчего расчихался еще больше. – Ты там печку разжег? Советчик… А-ачхи!