Воительница знала свое предназначение с восемнадцати лет. Прошло уже два года, но затмение все не наступало, и старейшины выжидающе молчали, покровительственно позволяя девушке упражняться в искусстве ведения боя. Изредка Таша чувствовала на их лицах одобрение. Чувствовала, но не видела, – потому что в большинстве своем ее глаза были закрыты. Слепящее солнце и золото песка не давали покоя глазам, и воительница приучила себя чувствовать, но не видеть.
Когда она тренировалась, дети города песка с огромным интересом усаживались неподалеку, прикрываясь самодельными картонными зонтиками от палящего солнца. Это мало спасало от жары, но зрелище того стоило. Таша была невероятна: движения девушки были плавными, почти грациозными, но в то же время быстрыми и четкими; фламберг казался продолжением ее руки, а песок будто и не заставлял ноги проваливаться, был послушным и твердым, как обычная земля. Светлые соломенные волосы воительницы прямыми прядками спадали на ее плечи, доставая почти до лопаток. Кривая челка то и дело мешала обзору, но Таша этого как будто и не замечала. Ее серые глаза то и дело закрывались, и девушка, полагаясь на другие свои органы чувств, полностью забывала о возможности видеть. Слух воительницы улавливал малейшие колебания песчинок под ногами, помогая удерживать боевую позицию. Нос прекрасно чуял запахи пустыни и находившихся рядом детей – они пахли гарью от костров и сушеными фруктами. Кожей Таша ощущала легкое дуновение ветерка, от которого все внутри нее трепетало в блаженстве, а на языке был вкус горечи – девушка мало ела, но старалась много пить, хоть это и было и нелегко в подобном климате. Ничто и никто не мог остановить ее тренировку. Это было важно – превозмогать трудности, делая себя выносливее и сильнее.
С закрытыми глазами Таша оттачивала выпады, грациозно двигаясь в танце смерти. Когда-то давно старейшины рассказывали девушке о ранее живущих людях, которые так и не предали законы природы. Ими были постигнуты тайны вселенной. У этих людей было поверье, что перед тем, как человек окончательно умрет, он должен принять участие в пляске смерти. Это было ритуалом перехода в иной мир. Те люди восхваляли смерть, чтили ее и поклонялись ей, как своему старому другу. Они знали, что смерть – всего лишь начало, часть новой жизни. И, танцуя свой танец, они прощались с природой и планетой, навсегда запечатлевая мир в своей душе. Таша думала, что понимает их, как никто другой. Тренировки перед исполнением ее главного предназначения были ее плясками смерти.