Таша примостилась между двумя хилыми кустиками, укрываясь своим плащом. Она крепко вцепилась в фламберг, готовая в любой момент вступить в бой, ведь ее позиция сейчас была незавидной – одна, среди этой бури, почти без возможности использовать зрения. Закрыв глаза, воительница сконцентрировалась на остальных своих чувствах. Тем не менее, как не прислушивалась девушка, сквозь шум грозы и ветра было невозможно услышать что-либо еще. Хотя нет, было еще кое-что: яростный стук ее собственного сердца. Четкий, ровный, непоколебимый. Таша шумно выдохнула и распахнула глаза. Ее сердце стучится, она все еще жива. И никакая песчаная буря не сможет сбить и увести ее с намеченного пути. Достаточно просто переждать эту непогоду. Воительница сильнее закуталась в плащ и приготовилась ждать. Уж что-что, а искусству ожидания она научилась в совершенстве.
Казалось, что буря не окончится никогда. Шторм закончился лишь под утро, оставив после себя разряженный воздух и намокшую от дождя землю. Всю ночь Таша отчаянно пыталась заставить себя хоть немного отдохнуть, но в подобной обстановке это было почти невозможно. Проваливаясь в короткий сон, девушка то и дело резко просыпалась, ощущая непонятную тревогу в груди. Что-то происходило, но воительница не знала, что именно. За этим буйством стихий наверняка стояло что-то большее, чем просто непогода. И предчувствие чего-то неотвратимого не нравилось Таше. Она привыкла быть начеку, но как быть готовой к чему-то, если ты не знаешь, что или кто твой противник? Сердце подсказывало, что расшалившиеся стихии были как-то связаны с пророчеством, но вот разум твердил, что не нужно думать о детях небесных светил, как о необыкновенно значимых фигурах в этой игровой партии. Как превосходному тактику и стратегу, Таше не хотелось недооценивать противника, но и переоценивать его тоже не было нужды.
Как только первые лучи бледного солнца осветили местность, воительница решительно поднялась на ноги и отряхнулась. Песок с шумом упал на землю. Нужно было продолжать путь. Впереди было еще пару дней дороги до горных начал, и Таша не была так уверенна в том, что ей хватит припасов. Не хотелось бы появиться перед горным народом истощенной и ослабшей.
Обмотав разодранные в кровь ноги какими-то тряпками, девушка осторожно надела свои ботинки, молясь о том, чтобы бесконечный мокрый песок, наконец, закончился, уступив свое место ровной и твердой земле.
Наверно, стихийные боги услышали ее, потому что уже через какие-то несколько часов воительница легко смогла ускорить свой шаг, наслаждаясь твердой почвой под ногами. После грозы воздух был пропитан свежестью, перемешанной с ароматами все чаще попадающихся трав. Таша с наслаждением вдыхала приятный пряный запах, и не могла противиться тому, что все ее естество ощущает радость. Грусть и тоска по покинутому родному городу сменились неудержимым любопытством, присущим всем молодым людям. Воительнице хотелось остановиться и рассмотреть все до мельчайшей детали. Еще никогда в своих вылазках она не заходила так далеко, слишком давно она в последний раз ощущала траву под своими пальцами. Только в этот момент Таша открыла в себе кое-что еще помимо своей неудержимой воли к выполнению главной миссии ее жизни. Это была жажда жизни. Жажда, присущая людям сильным и волевым, готовым познавать неизведанное и не боящимся нового.