– Как маятник может вращаться сам? – спросил я.
– Точно не знаю, – отвечал профессор, – но прямо сейчас я бесспорно чувствую, словно кто-то управляет моей рукой, я получаю обратную связь, задавая свои вопросы. Я могу спрашивать что угодно о месторождении, которое ищу: о глубине залегания пласта, его объёме, могу определить контуры газового или нефтяного пласта в разрезе по глубине, химический состав и так далее.
Я смотрел на профессора. Маятник в его руках был универсальным информационным инструментом. Бутанович «опрашивал» очередной объект на карте и задавал свои вопросы.
– Этот пласт содержит нефть?
Маятник чертил вертикальную линию, означающую «да». Отложив маятник в сторону, профессор записал ответ на бумаге.
– Этот пласт нефти содержит примеси серы?
И вновь маятник из спокойно висящего состояния перешёл в уверенное вертикальное раскачивание. Теперь нужно было определить, сколько процентов примесей серы в этом пласте нефти.
– Больше 1%? – «Да».
– Больше 1,5%? – Вновь, «Да».
– Больше 2%? – Маятник ответил «нет», перейдя в горизонтальное качание.
Затем профессор расчертил лист бумаги на сектора и написал цифры: 5, 6, 7, 8 и 9. Попросив маятник указать точно, сколько десятых долей процентов примесей серы, профессор поместил руку с маятником над цифрами. И маятник отклонился в промежуток между цифрами 5 и 6, ближе к 6.
– Вот видишь, примесей серы от 1,5 до 1,6%. Можно было бы и дальше детализировать, хоть до тысячных долей процента, – сказал довольный профессор.
Мне нравилось подолгу наблюдать за процессом работы профессора. Во время «запросов» он был очень сосредоточен, мог работать часами, не спать ночами, а поспав несколько часов, опять принимался за работу. Мне показалось, что он… спешил, что ли, боялся не успеть запросить информацию и был рад, что его топографические карты, цифры, записи – всё это в конечном итоге не пропадёт, а будет приносить пользу человечеству. Как потом выяснилось, именно из-за своей способности получать информацию от маятника профессор ушёл из нефтяного исследовательского института: не смог спокойно смотреть, как «спят» его коллеги, пользуясь, с его точки зрения, технологиями прошлого века для разведки запасов нефти, нарушая экологию, осуществляя бурение сотен неудачных скважин. И, как ни странно, уважаемый человек, профессор стал по большому счёту почти отшельником: его мало кто понимает и никто из коллег не поддерживает. Теперь я стал осознавать, насколько профессор уверен в своей миссии: он вложил почти все свои деньги в покупку компьютеров, плоттеров, снял офис, готов к открытому сотрудничеству с Александром (и со мной). Александр убедил профессора, что сможет привлечь инвесторов и выгодно продать все наработки по нефти и газу. Да что тут говорить, если подтвердится хотя бы один случай, одно новое, ранее неизвестное месторождение, то желающие сотрудничать с нами будут «стоять в очередь». Наш совместный бизнес стал бы для всех нас «двигателем», и мы договорились, что потенциальные инвесторы, вложив относительно небольшие средства в бурение по указанным координатам, смогут убедиться, что наша новая организация имеет информацию о запасах воды и нефти по всему миру, ну а для меня и Александра это было бы проверкой профессора, что он действительно обладает способностью «видеть сквозь землю».