В этом было их счастье, в этом была их жизнь.
Жизнь и сила Крысиного короля.
* * *
Иннис месила тесто, когда истерически звякнул колокольчик на калитке. Звякнул и упал, оборвавшись.
Неподходящее занятие для графини?
А знаете, как успокаивает?
А надо…
Вот что делать, если высокородная графиня проревела чуть ли не до утра и сейчас щеголяет экзотической красноглазостью и красноносостью? Плохо ей без Алекса, тоскливо, больно и тошно.
Понятно, что он должен был уходить, он же демон, но…
Ну почему он ушел?!
Разве ему было здесь плохо?!
С ней?!
А храмовники… да гори они ясным пламенем!
Иннис вспомнила, как Алекс злился после беседы с Доверенным. Ну да, пока не рядом с ними – их ничего и не взволнует! Лишь бы денег с верующих состричь!
Да даже если бы Алексу нужно было для поддержания формы каждый месяц жрать по одному храмовнику, Иннис бы и слова не сказала!
Лишь бы оставался рядом!
Лишь бы смотрел своими ясными глазами…
Лишь бы…
Ну, вот как ее угораздило влюбиться в демона?!
И ведь болит…
Иннис отчетливо сознает, что болеть будет и дальше. Да, практичной частью сознания она понимает и принимает слова тетушки Меди. Рано или поздно боль утихнет, она встретит другого мужчину, выйдет замуж, а уж когда дети пойдут…
Рано или поздно, так или иначе…
БОЛЬНО!!!
– Иннис!!! Мама!!!!
В кухню влетела Тиррима, но в каком виде?!
Иннис даже забывает о своих переживаниях.
Девчонка стала седой, как смерть, глаза, казалось, сейчас выпадут из орбит, руки дрожат, лицо в красных пятнах…
– Мама!!!
– Доченька!!!
Тетушка Меди оказывается рядом, словно из воздуха соткалась. Мамы всегда своих детей услышат – если они настоящие мамы. Тиррима бросилась ей в объятия и разревелась так, что Иннис чувствует себя ущербной.
Она по Алексу так не плакала, а это…
Это была смесь стона, воя и визга, щедро орошенная слезами.
– Что случилось?
– Муся умер!!!
Иннис проглатывает жестокое «раньше бы» и страдальчески икает. Запивает водичкой, чтобы легче прошло. Вот так…
Теперь успокоить девицу, напоить чем покрепче и выслушать, что ж там такое?
Успокаивать пришлось долго, да и поить не вином, а виноградными выморозками, но через час с хвостиком захмелевшая Тиррима таки рассказывает об увиденном. Спотыкаясь на каждом слове, заикаясь, вздрагивая…
Иннис слушает со смешанными чувствами.
С одной стороны – страшно же!
Вот так, когда крысы…
Ну да, она хоть и графиня Андаго, только визжала бы не хуже Тирримы. И с черными волосами пришлось бы попрощаться – поседела бы точно.
И заикаться бы начала… наверное.
Тиррима не начала.
Она до утра пролежала на полу в Храме – лекаря позвать надо, мало ли что она там себе отморозила! – а когда очнулась, встала и пошла к себе.